Игрок
Шрифт:
Жрец выкрикивает что-то, взмахивает просторными рукавами. Дым расползается клочьями, истаивает в воздухе, и вместе с ним исчезает тело. Только остов мёртвого дерева торчит на краю водопада.
Кривозуб рядом со мной с присвистом выдыхает. На лицах наёмников появляется удивление и испуг. Гай возле капитана Фроста стоит неподвижно, сжатые пальцы его белеют на рукояти меча.
– -Это сам Фракассий, - шепчет наш отрядный маг, так тихо, что даже я еле слышу его.
– Не знал, что он так может.
– -Кто такой Фракассий?
– шепчу в ответ.
Кривозуб вздрагивает,
– -Первый ученик Верховного Мага. Его секретарь.
С уважением смотрю на тощего бородача. Нам с Кривозубом до него далеко. Не зря Гай боится Красных скал. Вон, какие люди пришли с капитаном. Не нам чета.
Отряд уходит дальше, стуча сапогами по мёрзлому камню. Я последний раз оборачиваюсь назад и вижу, как молоденький лейтенант капитана Фроста нагибается и подбирает что-то под деревом, где раньше было тело. В руке его вспыхивает цветной огонёк, бросает острый лучик в глаза. Лейтенант тщательно обтирает о штаны и надевает на палец бриллиантовый перстень покойника.
***
В отряде, что привёл столичный капитан, почти все оказались игроки. Капитан Фрост со своими людьми ждал нас у перевала. Когда мы подошли, они стояли на дороге, безукоризненно выстроенные и сияющие, как новенький золотой.
Фрост поздоровался с нашим командиром, но руки не протянул. Они улыбались друг другу, и улыбка Гая походила на оскал.
Раньше я не видел так много безликих, "игроков", как называл нас Арнольд. Они действительно были все разные. Только сейчас я по-настоящему понял, что мы отличаемся от местных. Дело даже не в именах, не в отсутствии "штампа" на боку. Они просто были другие, и я пока не мог найти этому названия.
У капитана Фроста оказалась приятная наружность и громкий голос. На груди его я увидел полное имя: Фрост Несгибаемый. Ещё он был явно богат и хорошо образован. Мы, со своими потрёпанными, пыльными одеждами и собранным с бору по сосёнке оружием, показались жалкими оборванцами по сравнению с его молодцами.
Зато мы идём первыми. Отряд капитана бодро шагает позади, их поклажа, как и у нас, сложена на спинах вьючных мулов. На одном, самом крупном, едет человек. Он закутан с головы до пят, так что лица не видно. Ткань, в которую он укутан, покрыта теми же знаками, что и одежда жреца.
Всё время, что мы движемся по дороге, этот человек не слезает с мула. Он не делает ничего: не ест, не пьёт, и не открывает лицо. Кажется, он дремлет.
Скалы всё ближе, они уже нависают над нами. Их склоны кажутся вертикальными, а вершины - острыми, как зубы драконов, которые там живут.
Объявляют привал. Для капитана ставят палатку, и наши командиры забираются туда. Мулов пускают пастись. Только один мул, самый рослый, с человеком на спине, стоит неподвижно, повесив голову и широко расставив ноги, будто сонный. Человек по-прежнему не двигается. Кажется, даже воздух вокруг него застыл, превратился в жидкое стекло. Стекло...
Лезу в мешок, достаю пучок травы. Той самой, с красной метёлкой наверху, от которой всё вокруг становится нереально прозрачным. Жуткая дрянь, но сейчас не время жалеть себя.
– -Эй, сизарь!
Оборачиваюсь. Зря я забрёл
– -Гляди, он травку собирает. Никак, лекарь.
– Это крайний слева, высокий лучник в шёлковой рубахе. Поверх рубахи кожаный нагрудник, весь в узорах золотой вышивки.
– -Видать, без травы ихнему вампиру невкусно, - включается второй с краю, крепкий брюнет с секирой за спиной. На нём тоже нет доспеха, смуглая шея густо расписана синими рунами, на груди - мешочек на шнурке. Должно быть, амулет.
– -Не любите диких эльфов?
– фыркает третий, с головы до ног затянутый в красную кожу.
– Вы просто не умеете их готовить!
Мой знакомец, рослый мечник, просто стоит молча, и снимает с меня взглядом мерку.
– -Эй, ты нас понимаешь, сизарь?
– лучник озабоченно разглядывает травку в моих руках, мою прожжённую на груди кольчугу.
– Совсем дикий, что ли?
Не отвечая, сую в рот метёлку травы и начинаю жевать. Пусть думают, что хотят.
– -Слышишь, эльф, бросай Гая. Он таких, как ты, не любит.
– -Любит. Глотки им резать.
Трава начинает действовать, голоса становятся низкими, звенят в голове, появляется эхо. Фигуры игроков уплощаются, теперь они двигаются неловкими рывками, как марионетки. Я вижу, что рубаха лучника на самом деле сплошь прошита серебряной нитью. Вижу, что в мешочке на груди брюнета спрятан перстень с печаткой. Что мой знакомый мечник носит магический свиток, скрытый в рукояти меча. Туго свёрнутый в трубку и засыпанный мелким песком. А тот, что затянут в красную кожу, весь разрисован татуировками, и на спине у него выбита крылатая женщина. И все они - гораздо старше меня.
Это знание приходит неожиданно. Наверное, я слишком пристально смотрел на них, слишком много съел травы. Мелодичный звон, с которым перед глазами выскакивает неожиданная табличка, оглушает, щебет блондинки кажется громом с неба: "Наблюдательность, навык повышен!"
Теперь можно посмотреть на странного всадника. Тот по-прежнему сидит на спине своего мула. Волны, почти осязаемые волны неподвижности и покоя расходятся от него. Всё вокруг обрело зыбкую прозрачность, но не он. Наоборот, фигура на муле стала будто бы ещё темнее. Чем пристальнее я вглядываюсь в неё, тем больше тьмы вокруг. Вот уже невозможно отвести от неё взгляд. Делаю шаг вперёд, ноги как чужие. Шаг, ещё один.
"Нет. Ты мой. Только мой. Это ловушка. Стой!"
– -Нет!
– мои онемевшие губы повторяют слова неведомого голоса, прочно поселившегося в моей голове. Он звучит, как колокол, от него вибрирует всё внутри, ноют зубы.
– Это ловушка.
– -Что ты сказал, сизарь?
– это лучник. Ему вторит брюнет с секирой:
– -Да он послал нас, парни.
– -Дуэль. На луках, первый выстрел за мной.
– -Я следующий. На секирах. Могу дать свою, запасную.
– -На мечах. У него есть меч, я видел.