Игрок
Шрифт:
Всю неделю я так и делала. Растягивалась на диване в кабинете, больше глазея на него, чем в подаренный им ноутбук. В первый же день я поняла, что не могу сопротивляться его сосредоточенному выражению лица. И забралась под стол.
Когда я занялась его молнией, он резко выдохнул.
— Prosto rai, — простонал он, раздвигая колени…
Я была не прочь повторить это и сегодня, но чувствовала себя не в своей тарелке.
— Я лучше пойду прогуляюсь.
Он уселся в кабинете, а я оделась и направилась к конюшням. Шагая по ухоженной дорожке, я едва замечала
Чем сильнее я сближалась с Дмитрием, тем сильнее чувствовала, что предаю интересы моей семьи и собственные убеждения. С другой стороны, если я начинала говорить себе, что вернусь к родным и к своей прежней жизни, то мучилась из-за вины перед русским.
Спасти своих близких значило предать его доверие.
Похоже, я угодила в ловушку.
А мошенники терпеть не могут ловушки, кроме тех случаев, когда расставляют их сами.
Тропинка стала подниматься вверх и привела меня на луг с полевыми цветами, растущими перед белоснежными конюшнями. Большинство лошадей находились снаружи, в четырёх загонах. Лошадки ржали друг на друга и трясли головами.
Я наблюдала за ними, облокотившись на ограду.
Время, проведённое с Бреттом, поставило передо мной ряд вопросов. Отношения с Дмитрием тоже заставляли гадать: можно ли влюбиться за такое короткое время? Смогу ли я ему доверять? Получится ли построить свою жизнь с не-мошенником?
Один гнедой жеребчик заржал, подставив морду свежему ветру, а потом поскакал по кругу. Я поймала себя на том, что улыбаюсь.
Наверное, здесь будет здорово расти малышам.
Нахмурилась. Совсем не типичные для меня мысли. С другой стороны, мы с Дмитрием поговорили немного о детях.
— Ты знаешь, что такое быть родителем, а? — шутливо спросила я. — Не уверена, что подхожу на эту роль.
Он вздёрнул подбородок.
— За те несколько лет, которые я провёл с матерью, я усвоил, что значит быть родителем: бесконечное терпение, безусловная любовь и защита ценой собственной жизни. — Он выдержал мой взгляд. — Виктория Севастьянова, ты станешь прекрасной матерью.
В то время как я создавала образ «хорошей девочки», Дмитрий заронил во мне мысль о собственных детях, и мысль эта уже давала всходы. Меня не привлекала перспектива иметь детей от Бретта. Но нас с Дмитрием в качестве родителей я представить могла.
Он был немного не в себе; я была чуточку скрытна. Чёрт, а ведь могло сработать.
Достав мобильник, я позвонила сестре.
— Он мне нравится.
— Деньги тебе его нравятся, детка.
— Не забывай, что я могу сегодня же с ним развестись и остаться с половиной его состояния, — напомнила я. — Кэрин, я представила, что у него нет ни копейки. Представила, как мы будем вести честную жизнь. И поняла, что меня всё равно к нему влечёт. Он заботливый, умный и внимательный. Изобретательный. Даже весёлый. — Количество шуток понемногу увеличивалось. — Хотелось бы мне, чтобы моя тяга к нему ограничивалась только деньгами. Деньги — это просто. Но мои чувства меня пугают. Что если…
— Выкладывай! Сестринская тайна.
— Что если мы созданы друг для друга? Что если сказки существуют?
Я вдруг подумала, разве может
— Детка, ты говоришь так, будто и правду… без ума от него.
А если остаться с ним? Чёрт, Дмитрию ведь нужно, чтобы я с ним осталась.
— Я, блин, смотрю, как он спит. Нюхаю одежду, чтобы почувствовать его запах. Ловлю себя на том, что вздыхаю, наблюдая, как он работает. От концентрации у него на лбу такая маленькая морщинка — серьёзно, ничего прекраснее я в жизни не видела. От его улыбки сжимается сердце. — И улыбаться он стал гораздо чаще. — Он весь оживляется, рассказывая о своей работе, и это тааак сексуально.
Два дня назад он попытался объяснить мне суть его патентов и исследований и просто опешил, когда я запрыгнула на него.
— Вика?
— Ничего не могу поделать, — пробормотала я между поцелуями. — Когда ты говоришь о компьютерах, то совершенно неотразим.
И пока я срывала с него одежду, он торопливо хрипел что-то о коэффициентах, рефакторинге, вертикальной трассируемости и прочей абракадабре…
— А то, что у вас нет ничего общего? Ты же говорила, что он хочет детей, а ты нет.
— Я могу передумать. Не в смысле, что готова беременеть прямо сегодня. — Пока что я принимала противозачаточные, и даже не стала делать перерыв, чтобы избежать месячных. — Но, в принципе, почему бы нет. — Я вздохнула. — Это наша самая долгая разлука с тех пор, как мы сюда приехали, и я уже соскучилась. — У него всё было так же запущено; перед этим он долго не решался уйти в кабинет без меня.
— Вайс, ты сама на себя не похожа.
— В смысле?
— Ты говорила, что он в твоих руках, а теперь вдруг думаешь о детях и «жили они долго и счастливо»? Пока ты наслаждаешься медовым месяцем во дворце, твоя семья находится на лезвии бритвы, не зная, что ты будешь делать и куда направишься.
Если срок установлен, это не значит, что я должна тянуть до последнего.
— Ты права. Извини.
Несмотря на полную выплату от конгрессмена и успешную афёру родителей, денег всё равно не хватало, даже с часами Люсии и моей машиной.
— Без тебя мы не справимся. Провернуть всё надо сегодня. Теряешь кольцо… — новая ложь к уже существующей горе вранья… — или теряешь мужа.
Развод.
— Если бросишь его сейчас, скажешь адвокатам, что не будешь претендовать на всё, если формальности будут улажены быстро. Например, 10 лимонов до выходных. Они обсудят, какую выгоду это будет иметь для клиента и, держу пари, согласятся на выплату.
Будто Дмитрий меня отпустит…
— Или же можешь потерять кольцо и отложить вопрос о разводе, — добавила Кэрин.
Я пожевала губу.
— Это же символ. А если я прокляну свой брак, лишившись кольца? Если мне сейчас действительно улыбается Госпожа Удача? Как она отреагирует на такой плевок в лицо?
— Проклянешь? Твои «отношения» построены на лжи, — Кэрин начинала горячиться. — Выбора у тебя нет. Нельзя иметь всё сразу, либо муж, либо камень.
По словам сестры выходило, будто я жадная дурочка.