Игровая площадка для грешников
Шрифт:
Мышца на его виске дернулась, когда он продолжил дуться. — Я не могу с этим справиться, брат. Я вижу ее с другими парнями и просто хочу… агрх. — Он сжал кулаки, и я вздохнул.
— Ты знал, в чем заключалась ее работа, когда начал трахать ее, — сказал я. — Что ты хочешь, чтобы я с этим сделал?
— Выведи ее на главную сцену, чтобы она могла получать больше чаевых. Если она будет зарабатывать здесь больше, она остановится.
— Белла недостаточно хорошо танцует для главной сцены. Если она хочет больше денег, то может подрабатывать за стойкой бара или ходить на гребаные уроки
Он сердито хмыкнул, и я схватил его за подбородок, заставляя поднять на меня глаза. — Что бы ты ни делал, никогда больше не называй ни одну из моих девочек тупой шлюхой, или я вышвырну твою задницу. Мне не нужна драма, и я, конечно, не ценю гребаные двойные стандарты. Ты работаешь в стрип-клубе с эскортом. Хочешь встречаться с хорошей, достойной девушкой, которая будет поклоняться твоему члену на моногамной основе, тогда найди такую за пределами «Загробной Жизни». Если нет, то иди и заставь свою девушку улыбаться, засранец.
Он кивнул, поднялся со своего места и, покорно склонив голову, направился в раздевалку. Я направился из бара по коридору, который вел к моему кабинету, и вошел внутрь, покачав головой из-за Олли.
Джесси появилась через несколько мгновений, прикусив свою приторно-розовую нижнюю губу. Ее длинные каштановые волосы были выкрашены УФ-краской, и на ней был крошечный серебристый наряд, демонстрирующий упругую кожу, вся она была покрыта нарисованными сердечками и полосками.
Она закрыла за собой дверь, застенчиво улыбнувшись мне, когда я прислонился спиной к своему столу. — Ты выглядел напряженным, малыш.
— Олли снова ведет себя как мудак, — вздохнул я, когда она приблизилась ко мне и сразу же потянулась к моему члену, потирая мою промежность, пытаясь возбудить меня.
Я проглотил то, что казалось лезвием бритвы в моем горле, когда она опустилась на колени и достала из лифчика презерватив с клубничным вкусом. Ее любимый.
Она расстегнула мне ширинку, а я продолжал глотать бритвенные лезвия, наблюдая за ней, но мой член был примерно таким же активным, как дохлая рыба. Ни разу не пошевелившаяся, даже не дернулся. Он был мертв, как вымершая птичка Додо. Какого хрена, Джонни — младший?
Я подумал о том, насколько твердым я был внутри Роуг, о том, как она тяжело дышала и стонала, как она ощущалась, когда кончила на мой член, и выругался, резко шагнув мимо Джесси, едва не ударив ее коленом в лицо.
— Не сейчас, — пробормотал я, помогая ей подняться на ноги и застегивая ширинку. Она, нахмурившись, уставилась на розовый презерватив, который достала из упаковки.
— О, но теперь он никогда не исполнит своего предназначения, — печально сказала она, глядя на резинку, и я фыркнул, поворачивая ее к двери. У нее было всего несколько мозговых клеток, благослови ее Господь, но то, что она выдавала, когда пыталась их напрячь было сущим волшебством.
— Техас скоро будет здесь. Почему бы тебе не пойти и не взять себе кусочек от него? — Предложил я.
Ее лицо просветлело, и она нетерпеливо кивнула, уносясь прочь по коридору. Девушке просто нравилось сосать член.
Я плюхнулся за свой стол, откинув голову на спинку стула и уставившись в потолок, раскачиваясь на стуле из стороны в сторону. Что, черт возьми,
Я подумал о Роуг и выругался, качая головой. Я слишком долго был одержим этой девушкой, она слишком глубоко проникла мне под кожу. Может быть, это было вполне разумно, что я не мог сразу засунуть свой член в другую дырку. Но, черт возьми, у меня были эскорт-заказы сегодня вечером. Две постоянные клиентки. Мне нужно было взять себя в руки.
Я оставался в своем офисе — ладно, прятался в своем офисе — в течение часа после открытия клуба, пытаясь понять, что, черт возьми, делать, пока возился с кое — какими бумагами — ладно, фантазировал о Роуг. Я прокручивал в голове каждую секунду, когда заявлял права на ее тело, запечатлевая это в памяти, и ухмылялся про себя, как идиот.
Раздался стук в дверь, и я выпрямился, когда вошла Эстель. — Извините за беспокойство, мистер Брукс, но пришла ваша первая клиентка. Она хотела бы выпить с вами в баре.
Я кивнул, вставая со своего места и взъерошивая волосы, когда последовал за ней в коридор, ведущий в клуб.
Заведение уже было заполнено, и я улыбнулся, заметив, как Белла исполняет потрясающий приватный танец с парнем в одной из кабинок с широченной улыбкой на губах. Это моя девочка. Игра лицом к лицу. Что бы ни сделал Олли, это сработало великолепно.
Я обогнул бар и направился туда, где меня ждала клиентка, не обращая внимания на свое бешено колотящееся сердце. — Добрый вечер, сладкая, — промурлыкал я, наклоняясь и целуя Лилит в щеку. Ей было за сорок, ее тело было в хорошей форме, а облегающая одежда, которую она носила, открывала миру все возможное. Но идея заставить ее кричать сегодня вечером не привлекала, особенно когда я вспомнил, как Роуг кричала подо мной. Никто не мог превзойти этот звук. И я не хотел его забыть, когда Лилит начнет визжать, как свинья во время течки.
Олли налил мне виски, и я залпом осушил его, усаживаясь рядом со своей клиенткой, постукивая костяшками пальцев по стойке, чтобы он налил еще.
— Ты выглядишь напряженным, детка, в чем дело? — Лилит провела своими ярко-розовыми ногтями вверх и вниз по моей руке, и я поборол желание отстраниться.
Я увильнул от вопроса, пустив в ход все свое обаяние и следуя привычным движениям. Мне просто нужно было перестать думать о Роуг, и тогда все будет просто. Единственная проблема заключалась в том, что заставить себя не думать о Роуг было так же просто, как остановить ветер.
В бар вошла группа мужчин, и мой пристальный взгляд сузился, когда я заметил среди них Кайзера Роузвуда. Кайзер был крупным парнем, которому нравилось носить костюмы в тонкую полоску, как будто он был каким-нибудь гангстером двадцатых годов прошлого века. У него были густые серебристые волосы, и я предположил, что он был кем-то вроде бизнесмена, но одному Богу известно, каким бизнесом он занимался. Этот засранец унаследовал поместье Роузвуд после смерти своей старой мамочки Мейбл. Она была добра ко мне и моим друзьям, когда мы были детьми, а этот кусок дерьма не навещал ее уже много лет, насколько я мог тогда судить. Я даже не знал, что у нее есть сын, пока он не появился из ниоткуда, когда она умерла, обнюхивая ее труп в поисках объедков. Но там были не просто объедки, его ждал целый гребаный пир.