Игрушка для Бурого
Шрифт:
— Рад, что ты снова с нами.
— Я тоже.
— Моя?
Орлов кивает на Лесю. Она сидит в соблазнительной позе и очаровательно улыбается. Молодец, включилась в работу.
— Да. Давай, выйдем вопрос наш обсудим, и я вас оставлю.
— Да нечего обсуждать, Миха. Я на твои условия согласен. Озвучишь, сколько машин нужно, тебе их пригонят. Бумаги на склады я твоему юристу передал.
— Хорошо.
— Но я бы на твоём месте поспешил на парковку. Твой джип кто-то разносит изнутри.
— Чё,
— Я бы подумал, что там очень злая собака, ну или маленький медведь, но потом услышал прекрасный женский голос, который в красках описывал, что с тобой сделает.
— Ебать! — выдыхаю я и срываюсь с места.
Слышу позади смех Макса.
— Беги, Форест, беги! — кричит он мне вслед.
Ну, Алёна. Ну, сучка! Снова нарывается! Вот нахуя? Скучно живётся?
Когда я подбегаю к своему внедорожнику, стекло задней пассажирской двери вылетает на улицу и осыпается на асфальт. Пиздец тебе, малая…
Алёна вылезает в окно, шипит от боли и падает задницей прямо на осколки. Слышу, как тихо ругается. Пока не замечает меня.
— Далеко собралась? — спрашиваю у неё, подходя ближе.
— Тебе ли не похуй, — бурчит она, убирая волосы с лица.
— Ругаться не…
Я запинаюсь. Алёна поднимает голову. Её лицо измазано в крови, как и руки. Вижу на плече рану, из которой струйкой сбегает кровь.
Для кого-то это выглядело бы жутко, а я и не такое видел.
Но, блять, видеть Алёну в крови мне не нравится. Совсем.
— Что, уже кончил? — хмыкая, спрашивает она.
Началось…
— Кончать я в тебя буду, поняла? — отвечаю я и тяну к ней руку, чтобы помочь подняться.
— Не прикасайся ко мне после неё.
Алёна отбивает мою ладонь и пытается подняться сама. Она опирается на пораненную руку, шипит от боли и снова садится на асфальт. Платье задралось почти до самых трусов. Залипаю на её длинных, стройных ножках. Охуенно они будут смотреться на моих бёдрах. Я понимаю, что она долго будет сопротивляться, поэтому наклоняюсь и легко поднимаю её.
— Ревнуешь, кукла? — спрашиваю я, прижимая её спиной к двери внедорожника.
— Кукла не имеет право на ревность.
— Ты моя кукла. Какое слово основное?
— Твоя?
— Умная девочка. А ещё охуеть какая красивая.
— Я вся в крови, — бормочет Алёна и морщит нос.
Я тоже чувствую кровь, но мне вообще похуй. Я наклоняюсь к шее девчонки и вдыхаю её запах. Вкусно пахнет она. Провожу по коже языком. Алёна вздрагивает. Судорожно хватает ртом воздух. Я опускаю ладони на её округлую попку и мягко сжимаю упругие ягодицы.
— Миша, — тихо зовёт она.
Я неожиданно для себя понимаю, что мне нравится, как именно она произносит моё имя. У меня не вызывает это отторжения.
— Я, кажется, отключаюсь…
Глава 23
—
В голове тяжесть непонятная. Пить ужасно хочется. Я облизываю губы и с трудом открываю глаза. Я не сразу понимаю, где нахожусь. Вижу только тёмные стены. Лампа светит тускло.
Я пытаюсь приподняться, но в плече становится больно, поэтому снова падаю на спину. Понимаю, что нужно упираться на здоровую руку, тогда всё получится. Слегка поворачиваюсь, делаю упор на левую руку и сажусь. Теперь можно и осмотреться.
Что-то мне подсказывает, что я очнулась в вип-комнате того самого клуба, из которого убегала совсем недавно. Из мебели в помещении только диванчик, на котором я располагаюсь. За моей спиной лампа. Замечаю в отдалении небольшую сцену и шест.
Всё понятно. Кажется, после того, как я отключилась, Бурый меня обратно в клуб принёс. Интересно, тёлка его в соседней комнате сидит? Хозяина своего ждёт? Противно снова становится, что он после неё ко мне прикасался. Хочется помыться с жёсткой мочалкой.
Я замечаю у диванчика бутылку с водой. Хватаю её, откручиваю крышку и жадно пью. Утолив жажду, рассматриваю своё плечо. Порез, который мне оставил тот урод, зашит парой стежков.
— Она немного крови потеряла, Бурый. Угомонись, — слышу незнакомый мужской голос.
— Ты мою тачку не видел. Там как будто кабана разделывали.
— Пф, я так похожа на кабана? — вслух бормочу я.
В помещении тут же становится светло. Дверь распахивается, я морщусь от яркого света. Бурый около меня оказывается, поднимает голову за подбородок, в глаза смотрит.
— Ты как? — мягко спрашивает он.
Я тут же отбиваю от себя его руку.
— Я, кажется, просила не прикасаться, — цежу сквозь зубы.
— Оу, я позже подойду. Вы пока тут разбирайтесь, — говорит незнакомец и выходит из комнаты.
— Алёна, чё происходит? — устало вздохнув, спрашивает Бурый.
— Разве непонятно? — хмыкаю я. — Мне противно, что ты ко мне прикасаешься после той шлюхи.
— Ревнуешь, всё-таки, — довольно скалиться он.
Я молчу. Сверлю его злым взглядом. Не собираюсь я ему в этом признаваться, но он прав. Я ревную. Я дико ревную. Мне больно. Мне обидно, что он меня обманул.
— Мне своих трудов жалко. Я тебе, как дура, еду собирала, а ты никуда не уехал и пришёл в клуб с этой…
— Стоп, — он накрывает мои губы пальцем. — Еда очень вкусная. Я всё съел. В Питер я не доехал, потому что Макс сам прилетел в Москву. Я успел двести километров проехать, когда он мне позвонил.
— Что за Макс? — спрашиваю я.
— Кореш мой. Теперь и партнёр по бизнесу.
— Что за тёлка?
— Шлюха, — с очаровательной улыбкой отвечает Бурый.
— Так иди к ней! Чего со мной возишься?