Игрушка для Бурого
Шрифт:
— Заткнись, — бросает ему Бурый и смотрит на меня.
Снова давит своей энергетиков. Но я не собираюсь поддаваться.
— Вы меня уже прощупали, — говорю спокойно. — Я ничего не прячу. Электрошокер остался в сумочке.
— Рок, пойди найди сумку и ей не отдавай.
— Я не буду вас током больше бить, честно! Отдайте сумку!
— Что, блять? — снова хохочет Рок.
Бурый сверлит его взглядом, молчит.
— Я вернусь с виски. Не уйду, пока всё не расскажешь, — сквозь смех выдавливает Рок и направляется к двери.
—
Шиплю от боли, когда мужчина надавливает на повреждённые ребра. Да он издевается! Я так никогда не восстановлюсь! Бурый словно пушинку поднимает меня и усаживает на стол, грубо разводит ноги в сторону, становится между ними, обхватывает пальцами скулы, заставляет смотреть в свои глаза. Они у него сейчас тёмные, как небо перед грозой.
— Когда я говорю подойти, ты подходишь. Говорю раздвинуть ноги — раздвигаешь. Говорю снять рубашку…
— Снимаю, — словно завороженная говорю я.
Его голос будто в транс вводит.
— Да ты умнеешь на глазах.
— Вы хотите сказать, что я тупая! — тут же вспыхиваю я.
Бурый подаётся вперёд, нависает огромной такой скалой. Я вся сжимаюсь под его взглядом. Ну почему рядом с ним у меня инстинкт самосохранения либо выключается, либо ошибку за ошибкой выдаёт?
— Хочу сказать, что ты по краю пропасти ходишь. Ещё один неверный шаг и…
— Столкнёте меня? — осторожно спрашиваю я, и вздрагиваю, когда его горячие пальцы касаются кожи над кружевом бюстгальтера.
Стоп! А когда он успел рубашку на мне расстегнуть?
Глава 7
Бурый осторожно водит пальцами от кромки кружева до ключицы, и я вижу, как по коже разбегаются мурашки. Дикий контраст. Грубый мужчина и такие ласковые прикосновения. Я в полном замешательстве и не знаю, как реагировать. Оттолкнуть его руку — глупо. Лекция о поведении прочитана. Но и таять, как я сейчас, — неправильно.
— Красивая ты, кукла, — на удивление мягким голосом говорит Бурый. — Но язык твой дерзкий…
— Да почему кукла? — решаюсь спросить я.
— Глаза огромные и губы пухлые.
Я не рассчитывала на ответ, поэтому была приятно удивлена.
По правде сказать, Бурый — далеко не первый, кто меня куклой называет. Многие сокурсники ко мне так обращаются. Теперь понятно, почему.
— Красивая игрушка, — продолжает мужчина.
— Взрослые дяди с куклами не играют.
— У взрослых дядь взрослые игры. Будешь себя хорошо вести, тебе тоже понравится.
— А если нет — оторвёте мне голову? — прямо спрашиваю я.
— Буду наказывать, — хрипит он мне прямо в губы.
— Н-не надо.
— Это чё за хуйня? — вдруг спрашивает он, касаясь ладонью повязки.
Меня как будто холодной водой окатывают. Моментально из транса выхожу. Отталкиваюсь ладонями от крепкой груди мужчины и пытаюсь отползти по
— Зачем повязка?
— Не ваше дело! — заявляю я.
Пытаюсь застегнуть рубашку, но мне не дают. Бурый легко перехватывает огромной ладонью мои запястья и заводит мне их за спину. Дёргаюсь, но безуспешно. Не вырваться мне из его захвата. Слишком сильный.
Бурый одной рукой удерживает меня, второй осторожно снимает бинт. Синяки хоть и стали в большей степени желто-коричневого оттенка, но их отчётливо видно. Картина мало приятная.
Без повязки дышать становится легче. Я делаю глубокий вдох и расслабленно улыбаюсь. Наконец-то. Вздрагиваю от прикосновения горячих пальцев к коже. Бурый водит чуть шершавыми подушечками по синякам, недовольно хмурится.
— Это всё? — спрашивает он.
Я, конечно, понимаю, что он спрашивает о наличии других синяков, но отвечать не спешу. Моё здоровье его волновать не должно. Я поджимаю губы и никак не реагирую. Бурый отпускает мои запястья и довольно ловко стягивает с меня рубашку. Прикрывать грудь руками уже поздно, поэтому я сижу с ровной спиной.
Я знаю, что на моих руках множество синяков от пальцев отца и от ударов ногами. Наблюдаю, как глаза Бурого темнеют. Он внимательно осматривает меня, но не прикасается. Вижу, как сжимает кулаки до хруста костяшек. Не пойму, что с ним происходит.
— С ногами что? — спрашивает он.
Я снова упрямо молчу. Конечно, мужчина догадывается, что и там у меня синяки.
— Снимай, — приказывает он, снимая меня со стола.
— Стриптиз давно не видели?
— Тебе правила поведения напомнить?
Я скидываю кеды и начинаю стягивать джинсы. Злюсь, руки трясутся, поэтому не сразу получается расстегнуть пуговицу. И снова на помощь приходит Бурый. Он убирает мои руки, за пояс джинсов притягивает к себе. Врезаюсь в его грудь. От его тела даже через рубашку дикий жар исходит. Сталкиваемся взглядами, оба тяжело дышим.
Бурый легко справляется с пуговицей, расстегивает молнию. Замирает.
— Продолжайте, чего уж там? — выдыхаю я.
Бурый приподнимает один уголок губ в подобии улыбки. Он запускает ладони мне за пояс, накрывает ягодицы, мягко сжимает, притягивает к себе. Чувствую, как в живот мне упирается его эрекция. Щёки тут же заливает румянец.
— Ты снова с огнём играешь, детка, — шепчет он мне на ухо. — Не посмотрю, что ты побитая вся. Разложу на столе и трахну так, что ходить не сможешь. Поняла?
— П-поняла, — выдавливаю я.
Он ведёт носом вдоль шеи, вдыхая мой запах. Разгоняет по телу жар.
Я в диком смятении чувств. С одной стороны, я очень боюсь этого мужчину. Я прекрасно осознаю его власть, его возможности. С другой стороны, его близость, его запах, его прикосновения, особенно такие осторожные, ласковые даже, вызывают приятное волнение в теле.