Игрушка для хищника

Шарм Кира

И его кожу я как будто чувствовала, — каждый бугорок, каждый шрам на груди.

Сходила с ума, просыпаясь после снов, в которых видела нас вместе и ловя руками воздух вместо него еще в полусне.

Закусывала губы до крови и тихо беззувучно ревела, сжав руки, вонзившись в ладони ногтями до крови.

Готова была уже умолять отца найти его — знаю, у него множество возможностей, — только вот знала, что он не согласится.

Я забыла про гордость, про все свои страхи о том, что он — забыл, о том, что с другой.

Пусть бы сказал мне

об этой сам, пусть бы своими глазами увидела, — тогда, наверное, скорчилась бы от боли, — но хотя бы знала, — где он и что с ним.

Тысячи раз набирала его номер, — но каждый раз металлический голос сообщал мне, что такого номера не существует. И все равно набирала, — снова и снова, вопреки тому, что слышала. Надеясь, — на чудо?

— Забудь о нем, — хоть ничего отцу и не говорила, но он, кажется, умел читать людей, как открытую книгу. Меня, по крайней мере, так точно. — Все с ним нормально, — его глаза метали молнии, а на лице ходили желваки, когда он заговаривал про Артура, никогда так и не назвав его имени. — Бухает где-то, со шлюхами своими топчется. А, может, уже новую жену себе нашел, вот Ванесса давно на это место метит. Чем не выгода?

Ванесса — та самая брюнетка с огромным бюстом и замашками собственницы, которую я видела по телевизору.

Богатая изнеженная дочь нового Генерального прокурора.

Модель.

Да, в ее интересе я не сомневалась. Но были и другие! И их было — много, слишком много!

Выть хотелось, как только представляла себе, как он касается другой губами, как притягивает к своей груди! Глаза как будто кислотой выжигало, как только представляла себе эти картинки.

Да даже, если не всерьез, даже если он со шлюхой какой-то одноразовой, — горло все равно сжимало спазмом. Кажется, я просто задохнусь. Дышать не смогу, если увижу его с другой.

А ведь Артур, — мужчина.

И его сексуальная ненасытность мне известна, как никому!

Разве мог он быть один все это время?

Вокруг меня были пустые, бледные лица.

Пустая, неживая жизнь, в которой все — ни о чем.

И только ради одного билось сердце.

Ради воспоминаний, в которых эта жизнь была живой, била ключом. В которой мы были вместе и собирались прожить жизнь, не разнимая рук.

«Дороже жизни» — гравировка на колье, которое в день свадьбы подарил мне муж.

Странно, я ни дня, по сути, не была женой Артуру, но именно так его теперь для себе и называла.

Нет, не дороже жизни. Нет. Ты для меня — и есть сама жизнь. Без которой я — просто оболочка.

Я ездила к его квартире и даже к загородному дому.

Часами бродила вокруг, как бездомная собачонка, надеясь, что он все-таки появится.

Но — нет.

Его не было.

Нигде.

Только раз показалось, будто взляд ео на себе чувствую, — и током прострелило — всю, насквозь. Выбежала под ливень из студенческой кафешки, — но никого… Да и откуда ему здесь взяться?

И все равно, — будто безумная металась, искала ео под ледяным дождем, пока сама вся не закоченела.

Показалось.

Нет его. Нет! Не пришел и не ищет.

И с каждым днем без него из меня будто по капле вытекала сама эта жизнь.

Так не бывает. Да. Не бывает.

Мы любили, как не бывает, — и теперь, я, кажется, просто без него умру, зачахнув. Отец уже и по врачам меня таскает, — вечная слабость превращает меня в привидение.

— Где же ты? — шепчу в темноту, в который раз уезжая от его пустого дома ни с чем. — Где???!!!

Глава 23. Тигр 

Тигр.

— Да…. Неслабый дворец вы отгрохали на моей земле, не слабый… — Маниз, как всегда, с притворной расслабленностью, развалился в кресле, потягивая свой виски. — А я-то думал, не потянете… Н-да… Самому нужно было такое что-то построить. А то теперь — что получается? Остров — Маниза, земли — тоже Маниза, а вот самый крутой отель, — нет, не Маниза, а чей-то чужой…

— Твоя земля, — твои двадцать процентов, — усмехается Морок, отхлебывая виски. Знаем мы, к чему разговор этот затеян. Побурчит сейчас, а потом предложит выкупить за две копейки, потому что его земля, а мы себе — еще построим, он нам даже кусок земли побольше на это даст.

— Зачем тебе эта головомойка, Маниз? — так же усмехаюсь. Мы с Мороком уж точно своего не выпустим из хватки. — Этим же всем заниматься нужно. Документы, налоговая, реклама, туристы… А так, — сидишь себе, вискарь попиваешь, блядями любуешься, — и бабло само к тебе приходит. Прямо сюда. Даже от кресла подниматься не надо. Поверь, — я бы именно так и выбрал, будь это моя земля…

Острый взгляд Маниза перекидывается с меня на Морока и снова становится, как у полуспящей змеи.

Ему дважды говорить не надо.

Понял уже, — проблем, которые мы ему устроим, если не согласится, будет гораздо больше, чем возни с отелем.

— Лааадно, — лениво тянет, взвесив все за и против. — Выпьем за ваш успех! Вы мне нравитесь, — и уж лучше так, чем другой кто-то на моей земле.

Это — да. Теперь и безопасность острова ложится практически на наши плечи. Но нам — не в тягость. Нам пока без адреналина — вообще никак.

— А новость слышали? — Маниз усмехается, прикрывая веки, как будто там ему показывают эротическое кино. — Как Альбиноса жизнь-то опустила?

Да, затаиться нам пришлось после той бойни надолго. Так что пришлось отложить беседу по душам. Но человека мы с Мороком своего к нему пристроили. Копает понемножку. Так копает, чтобы большим взрывом потом Альбинос полыхнул. Мы его красиво размазывать будем. По всем статьям, со всех сторон потихоньку обложим. А после рванем.

— И как же?

— Ооооо, такого хрен кто-то сплетет, как сама судьба в жопу клюнет! Альбинос-то бесплодным оказался, а? Детки-то все его, которых так трепетно пригрел — нагулянные! Охренеть просто — все бабы ему, оказывается, изменяли! Все до одной! Я бы, блядь, свихнулся от такой радости!