Игрушка для мажора
Шрифт:
— Это совершенно неважно. Рядом со мной будет только она одна — это всё, что тебе нужно знать.
Отец несколько минут задумчиво вертит в руках пропуск девчонки, изредка хмурясь, и, наконец, его лицо проясняется.
— Хорошо, пусть будет по-твоему — но с одним условием: она должна пройти психолога и дождаться результатов; к тому же, ты сам лично прочитаешь заключение о её психологическом портрете, которое мы потом обсудим.
— Это ещё зачем?
— Что бы ты там себе ни думал, аккомоданты — это не личные вещи; ты должен будешь собственной
Хмурюсь, упираясь локтями в колени: я ведь хочу получить её не для того, чтобы холить и лелеять; она наоборот должна на веки вечные вбить в свою голову истину о том, что я никогда никого не прощаю — будь то прихоть, капризы или тупо мстительность — не важно. Но отцу об этом знать совершенно не обязательно; я отлично умею пудрить людям мозги, когда это нужно, так что мне не составит труда убедить его в серьёзности своих намерений — что угодно, лишь бы получить девчонку.
— Идёт.
Я даже подхожу к его столу и пожимаю протянутую им руку, заключая негласный договор; отец при мне входит в систему и вводит данные Вари в моё личное дело. Я злорадно ухмыляюсь, пока родитель не видит, и в предвкушении потираю руки: наконец-то можно будет хорошенько развлечься.
— Помни о нашем договоре, — говорит он напоследок, и я киваю как можно серьёзнее.
Может, он сошёл с ума и решил, что я влюбился и поэтому хочу ввести девчонку в свою семью — мне плевать; главное, чтобы в конечном итоге она стала моей и поплатилась за свой дерзкий язык. Она до конца жизни запомнит этот простой урок: за одно неверное слово в мой адрес можно страдать вечно. В голове уже выстроился с десяток вариантов развития событий: влюбить её в себя до умопомрачения, а потом кинуть; заставить её поверить в то, что она попадёт отличную семью, а потом поставить перед фактом. Но я в конечном итоге выбрал самый годный план: сразу поделиться с ней новостью и обрадовать тем, что её жизнь станет адом — в прямом смысле слова.
— Здесь есть её адрес? — лениво интересуюсь, просматривая данные с экрана.
— Ты собрался в периметр? — снова хмурится отец. — Это не самая лучшая идея.
— Сейчас день, — насмешливо фыркаю. — Это во-первых; а во-вторых, я не боюсь заходить на чужую территорию.
Я помню, пару лет назад была какая-то история про то, как парни с периметра хорошенько намяли бока парням из центра — но те сами были виноваты. Я никогда не лез на рожон без особой нужды, но в случае чего могу за себя постоять.
— Без пропуска у тебя могут возникнуть проблемы, — качает головой родитель.
Интересно, он когда-нибудь поймёт, что спорить со мной бесполезно?
— В таком случае, мне повезло, что мой отец — заместитель мэра. — Пока отец делает вид, что раздумывает, хотя на самом деле уже всё решил, я достаю телефон и фотографирую экран ноута. — С твоей помощью или без неё я найду девушку, но с тобой будет быстрее.
Родитель, наконец, сдаётся и снова возвращается на страницу Валькирии; выписывает мне адрес на клочок бумаги и распечатывает пропуск на территорию
Аскетичненько.
Сравниваю свою комнату с кабинетом отца — небо и земля; здесь всё было до тошноты стерильно и пусто, в то время как моя комната больше была похожа на гигантскую свалку книг, к которым я ни разу не прикоснулся, одежды, дисков и всяких примочек. Если раскопать кучу с моими джинсами, на самом дне можно запросто отыскать «Айпод» или «Макбук»; меня никогда не парил порядок, и не душила совесть за то, что я, возможно, испоганил какую-то технику: в этой жизни можно заменить всё, что угодно.
— Держи, сын, — врывается в мысли голос отца, протягивающего мне пропуск. — Надеюсь, я не должен объяснять тебе правила поведения?
— Да вы с матерью прямо два сапога пара, — ехидно улыбаюсь. — Раз я до сих пор не в тюрьме, значит, всё идёт как надо.
Хлопаю его по плечу, улавливая тяжёлый вздох родителя, и покидаю кабинет; спускаюсь вниз с твёрдым намерением прокатиться к девчонке и «обрадовать» её новостью о том, что скоро она станет моей личной игрушкой, но возле мотоцикла резко торможу и передумываю: пусть пока останется в неведении и порадуется своей свободе и спокойствию.
Я всегда успею всё это испортить.
Настроение просто зашкаливает — причём настолько, что я решаюсь позвонить Климову.
— Хееей, дружище! — слышу расслабленный голос Марка и понимаю, что ему уже и без меня хорошо. — Как дела?
— Отлично, — улыбаюсь от уха до уха. — Где ты?
— Ты хочешь присоединиться? — Кажется, от удивления Клим даже немного трезвеет: до этого момента это он обычно куда-то меня вытаскивал. — Значит, дела у тебя круче, чем нормально. Интересно, с чего бы это? Поделись с другом!
Морщусь, потому что даже под кайфом не собираюсь делиться с ним своими планами — мы общаемся, но не дружим, ибо с такими друзьями враги не нужны. Я с ним и Яном, потому что мы все со статусом и можем изредка расслабиться или посходить с ума; я даже готов приглашать их на днюху, день народного единства и куда угодно ещё, но если я буду чувствовать себя хреново когда-либо — хоть это и не представить — эти парни последние в списке, с кем я стану делиться своими проблемами.
— Это вряд ли, — фыркаю. — Так где ты?
— Поверь мне, чувак, ты не захочешь сюда приезжать.
Хмурюсь, прикидывая, в каком из злачных мест может быть Марк; поджимаю губы, догадываясь, в какой дыре он зависает сегодня, и понимаю, что точно не хочу проводить так время: если мне будет нужен секс, я не собираюсь за него платить — любая девчонка добровольно прыгнет в мою койку.
— Всё с тобой ясно, Клим, по наклонной катишься.
Трубка усмехается.
— Какая ты недотрога, Поляков. Позвони нашему весельчаку — он тебя точно развлечёт.