Игрушка императора
Шрифт:
Я решительно поднялась.
— Кат, — Лора задумчиво смотрела на меня, — тот факт, что кесарь всегда был к тебе неравнодушен, известен многим. Но особенно от этого бесился Илери, и именно от него я узнала, что кесарь всегда следил за твоей жизнью. Всегда, Кат, с того самого момента, как в пятнадцать лет ты предстала перед его очами. И ты единственная принцесса в Прайде, чей брак мог быть заключен только с разрешения кесаря.
— Что? — я была удивлена.
— Ты меня превосходно слышала, — Лора тоже поднялась. — А теперь я расскажу то, что знаю, наверное, только я… и мне об этом сказала Велерея… Кесарь очень могущественный маг.
— О да, — я не скрывала иронии, — ты открыла мне великую тайну!
— И
— Уже рыдаю от сочувствия! — Я пнула лежащую на полу подушку для ног. — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь?!
И я ушла… в кабинет Динара.
Там, сидя на краешке стула, спешно писала послание рыжему. В том, что он вернется, сомнений не было, но вот когда?.. И нужно ли ему возвращаться? Но сердце напомнило его слова: «Я тебя никому не отдам, ни оркам, ни гоблинам, ни кесарям!» И на секунду мелькнула мысль: «Мы еще повоюем!» Мелькнула, чтобы тут же быть подавленной тысячами разумных доводов. А я писала письмо Динару. О том, как ненавижу его, и о том, что, кажется, люблю… наверное, потому что… не знаю почему. О том, что никогда не прощу ему Готмира и Далларии. О том, как я благодарна ему за Готмир, но не за Далларию… О том, что все его сказки дурацкие! И о том, что он самый несносный рыжий на свете, и о том, что я прошу его не вмешиваться… Если кесарь отследил и обернул вспять мой портал, нет сомнений, что сумеет отследить и Динара, а значит… я буду верной женой.
И самое последнее: «Мог бы и сразу сказать, что любишь! А не ждать, пока я замуж за другого выйду!»
А затем я взяла два конверта, на обоих написала «айсиру Грахсовену», оба запечатала. Конверт с письмом спрятала за пояс, второй, с белым листком бумаги, собиралась использовать.
— Передашь Динару, — сказала я Лоре, которая продолжала стоять все там же у камина.
— Может, не стоит? — но запечатанное послание взяла.
— Стоит… — Я судорожно вздохнула. — Иду к отцу, нужно определиться с преемником.
— Будете выбирать мне мужа? — насмешливо спросила Лориана.
— Вероятнее всего, — честно призналась я.
Вышла в коридор, но двери прикрыла неплотно. Постояла немного, ожидая ее действий.
— Прости, Кат, — расслышала я шепот Лоры.
И постояла еще, пока не ощутила запах сожженной бумаги. Ну, предавший единожды предаст и повторно, в смысле — люди не меняются. Второй конверт я отдала Хантру. В том, что он действительно передаст письмо адресату, сомнений не было.
С отцом толкового разговора не сложилось. Король Оитлона почему-то все больше пытался расспросить о том, как там у нас с кесарем, и напрочь отказался обсуждать будущее Лорианы.
— Меня вполне устраивает предложение императора, — туманно намекнул отец.
— Он избрал супруга для Лоры? — удивленно спросила я.
— Он сообщил, что этим вопросом чуть позднее займешься ты, — король просто-таки сиял от счастья. — И, Кат, ты меня порадовала.
Я молча встала и, не прощаясь, вышла из отцовского кабинета. Мне было больно, и я была обижена на отца.
Покинув родной дом, я перенеслась не во дворец кесаря. Выстроив портал на ту самую смотровую башню, с которой мы атаковали дом Илери, долго стояла на самом верху этого примечательного сооружения и смотрела на город. Праер — столица сорока семи объединенных королевств, центр нашей цивилизации, оплот власти великого императора Араэдена… как и всегда, удивлял отсутствием каких-либо достойных внимания строений. Проще говоря, кесарь плевать хотел, пусть даже и вот с этой смотровой башни, на все свои владения. Взять, например, ту же Хорнию и ее столицу — повсюду величественные храмы, центральные улицы восхищают своими архитектурными композициями, парки и аллеи носят
И я принялась за мысленное составление плана действий:
1. Затребовать архитектурный план дворца.
2. Пообщаться с градоправителем Праера — в конце концов, это наша столица, и выглядеть она должна достойно.
3. Что-то мне подсказывает, что если к собственной столице у нашего великого интерес отсутствует, то и в государстве не все ладно, так что следует заняться внутренними делами Прайды.
Забыв о собственных душевных терзаниях, я решительно открыла переход во дворец, понимая, что в ближайшие месяцы свободное время мне не светит.
«Государство — это я, я — это государство» — не помню, кто сказал, но повторяю теперь постоянно. А что мне еще остается?!
— Айсира Катриона, вы просили документы по территориальным владениям Гевины, — Илери склонился передо мной.
А все равно ненавидит, хоть и пытается это скрыть.
Та-а-ак, ну-с, и что мы тут имеем? Ага, незаконное присвоение территорий по реке Вейе… как мило, и куда кесарь только смотрел?! Зато теперь я знаю, зачем мужчине нужна жена, — чтоб скинуть на нее все проблемы и жизнью наслаждаться! Второй день замужем, но уже понимаю, что в девичестве было лучше. В смысле — обязательств меньше, да и управленческий аппарат в Оитлоне отлажен, в отличие от Прайды, чья экономическая ситуация меня откровенно ужасала.
А вот что меня откровенно радовало — так это отсутствие кесаря. Мой супруг более на пороге моей же спальни не объявлялся и вообще нигде не показывался. Это никого не удивляло, кесарь иной раз и месяцами пропадал… жаль, что всегда возвращался, мы иной раз уже начинали надеяться на лучшее, а он все равно возвращался. Бессмертный наш.
Вдруг во внутреннем дворике послышался шум… Странно, здесь обычно крайне тихо.
И тут сквозь грохот лат устремившихся к месту событий стражников я услышала гневное: «Утыр-рка!»
Вскочила, даже до конца не осознавая этого, и бросилась в коридор! Оттуда, расталкивая стражников и лавируя между теми, кто не замечал свою мелкую повелительницу, выбежала во двор.
Их было трое — шенге, Рхарге и еще какой-то незнакомый мне орк… но это не важно… Это все не важно! И с воплем «Шенге!» я бросилась к папе.
— Утыррка, — ласково прорычал орк, и стражников, которые были на моем пути, разбросало в стороны, а я с разбегу обняла своего мохнатого папашку.
— Шенге, — я готова была выть от радости, — Утыррка скучать… и хотеть прийти, но Утыррка нельзя ходить к шенге теперь…