Игрушка из грязных трущоб
Шрифт:
«Грязнота…»
«Интересной!»
Да он просто сумасшедший псих и извращенец! Он – самая страшная ошибка природы, за период существования нашей планеты.
– Значит так! Кошек – обратно в клетки, темнокожего – тоже на хер. Хочу хорошенько новую игрушку осмотреть!
Что?
Как он меня назвал?
Игрушку…
Игрушку, мать его?
Боже!
Помоги…
Глава 2
Опустив голову в пол, сжавшись в ничтожный комок, я слышала, как его, начищенные до
В этот миг задорная музыка стихла. Смолки и хнычущие рабыни, забившись под столом, наигранно плясавшие минутой ранее. Звук шаркающих шагов раздался в полушаге от меня. Я, не дышала, не моргала, не двигалась. Лишь нервно пыталась проглотить в пересохшем горле застрявший ком страха, что мешал мне дышать, и мысленно приготовилась к самому худшему.
– Посмотри на меня, – холодный, словно северно-ледовитый океан голос, могучим цунами обрушился на моё тело, заставляя моментально подчиниться.
И я посмотрела. Но только не в глаза тирану, а куда-то в область лба. Потому что его дьявольские глаза пугали меня едва ли не до сердечного приступа. Как и пугала его маска из серебра, инкрустированная изумительными драгоценными камнями.
– Какого хера? – губы мужчины обнажили хищный оскал, а кулаки сжались до белизны в суставах. – Кто, сука, посмел прикоснуться к моей собственности?
Запахло нечистотами. Похоже, наёмники от страха наложили в штаны. Теперь всё внимание главного было приковано к подчиненным.
– П-простите, Господин! У-умоляю! П-простите. Девка сопротивлялась… т-так получилось! – один из бандитов, опустившись на колени, подполз к Дамиру и носом уткнулся в его идеально чистые туфли.
– Это ты сделал? – Наркобарон даже покраснел от гнева.
Каждое действие, каждое слово, каждый малейший звук не на шутку нервировали Дамира.
Невероятно! Здоровила-бугай, вооружённый до самых ушей, расплакался как грудной ребёнок перед безоружным мужчиной, что на две головы был ниже него самого.
– Руку давай. Правую, – холодно приказал Барон.
– Н-нет! Молю! С-смилуйтесь! – наёмник забился в истерике.
В надежде на помилование, он несколько раз поцеловал туфли Господина. Но Дамир лишь брезгливо поморщился.
Резко оттолкнув подчинённого в сторону, он гласно гаркнул:
– Сатир!
В комнате тотчас же появился тот самый охранник, дежуривший на входе, в чёрной маске и в кожаной жилетке, надетой на голое тело.
– На стол его. Накажи. За то, что посмел прикоснуться к тому, что по праву принадлежит мне.
После этой жуткой фразы в груди больно заныло, а в глазах защипало. Поверить
Прямо здесь.
Прямо сейчас.
Прямо на моих глазах.
Утопая в собственных слезах, я опустила голову в пол, жалея о том, что мои руки были связаны, и я не успела вовремя закрыть уши. Потому что тот отчаянный вопль провинившегося наемника я буду помнить вечно…
Как ассоциации с нашей первой встречей.
Встречей ангела с демоном.
– Встань. И подойди.
Когда душераздирающие крики смолкли, Дамир снова обратился ко мне. У меня с трудом дышать получалось… а он встать попросил. С первой минуты нашего «знакомства» я сразу же уяснила одно – что злить его не следует ни в коем случае.
Крепко сжав дрожащие руки в кулаки, медленно, но уверенно, я поднялась с пола, шаг за шагом потихоньку передвигая ногами, направилась к мужчине.
– Умница, – тихонько похвалил, и настроение тирана мгновенно улучшилось. Словно ничего и не было. Словно тут минутой ранее никого не лишили руки.
Совершенно случайно я имела глупость посмотреть на место наказания – на журнальный столик. Который, в настоящий момент, напоминал разделочную доску. С которого, прямо на пол, тонкими струйками стекала красная жидкость.
При виде этого ужаса, меня практически вывернуло наизнанку.
Но благо я не успела купить тот желанный кусок хлеба, о котором мечтала несколько дней. Если бы съела – получила бы обратно. Тогда на том столике осталась бы и моя рука тоже.
Слухи оказались правдой. Главный мафиози трущоб не славился добродушием. Он был болен. Конкретно болен! Особым психопатологическим недугом.
Пока я пыталась прийти в себя после увиденного, в хоромах появились девушки-уборщицы, которые со спокойными выражениями лиц принялись отмывать стол от алых следов расплаты, предварительно выбросив в урну отрубленную человеческую руку. Мне показалось, что подобное дело было для них привычной работой. Их лица напоминали бесчувственный бетон. А в глазах не было и намека на слёзы. Вероятно, они столько всего ужасного тут натерпелись, что уже выплакали все свои слёзы на несколько лет вперёд.
Пока девушки занимались уборкой, Дамир взял бокал со стола и направился к фонтану, в то время как я продолжала притворяться сильной, перешагивая через страх, ломая себя, не обращая внимания на душевную боль.
Зачерпнув воду из фонтана, мужчина одним залпом осушил содержимое бокала, довольно выдохнув. И тогда я поняла, что в фонтане была вовсе не вода, а алкоголь.
– Знаешь ли ты, грязная потаскушка, почему находишься в моих хоромах? – он снова продолжил жрать меня своими страшными, чёрными как бездна глазами, словно в мыслях уже вырисовывал самые ужасные планы на моё тело и душу.
– Н-нет. Н-не совсем, – я не узнала собственный голос. Он звучал так, будто мне наступили на горло.
– Твой отец продал тебя. За дозу.