Игрушка олигарха
Шрифт:
Странно. Что это такое… У меня каждая клеточка трепещет, когда Владлен рядом, и не только от страха. У меня такого никогда ни с кем не было. Мне почему-то очень хочется, чтобы Владлен меня касался, но, словно прочитав мои мысли, Рахманов резко убирает от меня руку и поднимается, берет меня за рукав и одним махом отрывает от земли.
– Идиотская игра.
– А мне нравится.
Пожимаю плечами, пытаясь пошевелить окоченевшими от мороза пальцами. У меня всегда мерзнут ладони, но попросить Владлена о перчатках было стыдно.
– Замерзла?
Внезапно Владлен за руки меня берет, ладонями своими большими согревает, а я стою и хочу, чтобы этот момент не кончался. Он не делает больно, он… дает мне тепло, отогревая мои ледышки. Невольно запах его вдыхаю. Приятный… такой прохладно-терпкий, его хочется попробовать на вкус.
Владлен сейчас кажется мне очень близким и заботливым и совсем… не моим хозяином, как в замке.
– У меня всегда мерзнут руки… – бубню тихонько, пока олигарх растирает мне ладони и согревает их, после чего быстро отпускает, а я все еще чувствую его тепло.
Незаметно для Рахманова подношу свою ладонь к носу, вдыхаю запах. На коже остался “отпечаток” парфюма Владлена. Его первый автограф на мне.
Мы гуляем еще несколько минут по извилистой тропе, пока не доходим до обрыва и высокого моста. Он простирается над рекой двадцать или двадцать пять метров. Огромный, высоченный, широкий.
Владлен останавливается по центру моста и опирается о перила. Смотрит вдаль, а я смотрю на его строгий профиль.
– Что это за место? Выглядит жутко. Как из ужастика какого-то.
– Это мост самоубийц. С него прыгают те, кто больше не хочет жить.
Усмехаюсь нервно, хоть по коже бегут мурашки от его тона. Да и сам Владлен выглядит мрачно. Осторожно наклоняюсь, вглядываясь вниз. Под коркой льда вода плещется, но я вижу прекрасно “хребет” острых камней, выглядывающих оттуда.
– Как можно не хотеть жить? Все хотят жить.
– Те, кто потерял надежду, жить не хотят.
– А у вас… есть надежда? – спрашиваю осторожно. Мне почему-то важно это знать.
Владлен поворачивается ко мне, коротко кивает:
– Есть.
– Нужно ценить, что имеешь, и делать то, что хочется сейчас. Так Надежда Львовна всегда говорила, наш старый воспитатель.
– А чего тебе хочется сейчас?
Владлен поворачивается ко мне, и я отвечаю честно, так, как чувствую:
– Сейчас мне очень хочется, чтобы вы поцеловали меня.
Глава 12
Сердце стучит, как маленький звоночек. Боже, я сказала это вслух и с ужасом теперь смотрю на его реакцию. Владлен сканирует меня взглядом, я все жду, когда он засмеется, но он просто смотрит, а после подносит руку и гладит меня по щеке. Коротко, только костяшкой ладони, нежно и строго одновременно.
Я же вздрагиваю, не знаю, как реагировать.
Олигарх застывает в паре сантиметров. Не целует, он словно… словно вдыхает мой запах, а я все жду, жду этого поцелуя, но его нет.
Владлен выпрямляется, быстро поправляет мою чуть съехавшую шапку и убирает руки в карманы.
Не поцеловал. Не захотел, а я идиотка, что вот так просто сказала это! Попросила сама… Он же не хотел. Ясное дело, что он не хотел меня целовать. Зачем я это сказала?! Да еще и кому – тому, кто держит меня у себя как домашнего зверька. Дура!
– Идем в машину.
От досады хочется плакать, но я лишь коротко киваю, понимая, что целовать игрушку не положено. Каким бы расстроенным сейчас ни был Владлен, он никогда не опустится до моего уровня. До уровня зверька блохастого или как там его… Ах да, чучело!
Всю дорогу до замка едем молча. Я как можно дальше отодвигаюсь от сидящего рядом со мной Владлена и больше не прошу его поцеловать себя. Мне очень стыдно и обидно. Конечно, куда мне до таких, как макаке до неба…
Владлен, наверное, принцесс только привык целовать, а не девочек бесхозных. И пусть сейчас на мне красивые дорогие вещи, внутри я как была детдомовской оборванкой, так ею и осталась.
Порой мне кажется, что это у меня в крови, сколько бы книг я ни прочла и сколько бы правил этикета ни выучила. Владлен все равно смотрит на меня как на букашку, не стоящую даже поцелуя.
***
Это было двадцать девятое декабря, и я никогда в жизни не видела такой елки. ЕЛКИ! Она была под три метра высотой, такая пушистая и красивая, яркая голубая ель. Ее занесли несколько работников и установили по центру гостиной у камина. Следом внесли какие-то коробки, и, когда я заглянула в них, перед глазами все замелькало от яркости и бликов.
Игрушки… Прекрасные разноцветные елочные игрушки, и не обычные бумажные или сшитые из ткани. Это были явно дорогущие стеклянные фигурки самых разных видов и окрасов! Снежинки, балерины, шишки, разные шарики и огромная цветная гирлянда.
Когда ель загорелась, я смотрела на нее с замиранием сердца, потому что никогда не видела раньше такой красоты, а потом вошел Рахманов. Я не заметила его, и он увидел, как я скачу вокруг этой ели, стараясь рассмотреть каждую безделушку поближе, и танцую с некоторыми игрушками в обнимку.
– Нравится?
– Ой-й…
Быстро перестаю танцевать. Кладу игрушку обратно. Чувствую, как начинают гореть щеки. Я думала, что здесь одна, и танцевала… ну, как умею, в общем.
Конец ознакомительного фрагмента.