Игрушка судьбы: Фантастические романы
Шрифт:
Слизняк, что держался впереди, отрастил щупальце и принялся усердно махать, привлекая внимание людей.
— Похоже, — предположила Элейн, — они только что обнаружили, что туннель закрыт.
— Они приглашают нас последовать за ними, — догадался Никодимус.
— Вероятно, хотят показать нам, что туннель закрыт, — высказался Хортон. — Будто мы сами не знаем.
— Все равно, — произнесла Элейн, — пожалуй, стоит отправиться с ними и выяснить, что им от нас надо.
— Если удастся, — заявил Никодимус, — Средства общения,
Хортон пошел первым, Элейн и Никодимус следовали за ним по пятам. Слизняки юркнули за поворот, закрывающий вид на туннель со стороны домика. Хортон поспешил за ними, обогнул поворот и замер как вкопанный.
Жерло туннеля больше не было зеркально-черным. Оно светилось молочной белизной.
— Бедный Плотояд, — произнес Никодимус за плечом Хортона, — Будь он только здесь…
— Но слизняки-то! — воскликнула Элейн, — Слизняки!..
— Может ли быть, что они и есть хозяева туннелей? — задал вопрос Хортон.
— Не обязательно, — ответил Никодимус, — Может, смотрители туннелей. Охранники, сторожа. Но не создатели. Это вовсе не обязательно.
Три слизняка весело прыгали по тропинке. Не останавливаясь, допрыгали до жерла туннеля, скакнули в него и исчезли.
— Контрольную панель заменили, — подметил Никодимус. — Наверное, слизняки, больше некому. Но как они догадались, что назревают события, которые позволят открыть туннель? Кто-то как-то должен был догадаться, что монстр вот-вот вылупится и что блокаду планеты можно будет снять…
— А ведь это заслуга Плотояда, — сказал Хортон. — Он докучал нам, дышал нам в спину, то и дело понукал нас, чтобы мы попытались открыть туннель. А в конечном счете именно он и открыл туннель, обеспечил слизнякам такую возможность. Только ему самому уже все равно. Хотя не надо жалеть его. Он добился того, о чем мечтал. Исполнил свое предназначение, а этим могут похвалиться не многие. Его поход за славой завершен, он великий народный герой.
— Но он же мертв! — недоуменно возразил Никодимус.
— Сначала, — сказал Хортон, припомнив свой разговор с Шекспиром, — сначала скажи мне, что такое смерть.
— Это конец, — объявил Никодимус, — Это как если выключат ток.
— Не уверен, — отозвался Хортон. — Раньше я согласился бы с тобой, а теперь уже не уверен…
Элейн вдруг заговорила тоном маленькой обиженной девочки:
— Картер! Картер, выслушай меня, пожалуйста… — Он повернулся к ней, — Я не могу лететь с тобой. Все изменилось. Теперь все по-другому…
— Но ты сказала…
— Знаю, что сказала, но это было, когда туннель был закрыт, когда не было даже надежды, что он откроется. Я хотела бы улететь с тобой. Я хотела бы этого больше всего на свете. Но теперь…
— Теперь туннель открылся.
— Дело не только в этом. Не только в том, что у меня есть работа и теперь я могу ее продолжать. Главное — слизняки. Теперь я знаю, кто мне нужен. Я обязана разыскать слизняков. Разыскать и как-то с ними поговорить.
— Если ты сумеешь разыскать слизняков. Если догадаешься, как с ними разговаривать. Если они пожелают разговаривать с тобой.
— Все равно я должна попробовать, — заявила она. — Я буду писать послания, оставлять записки у каждого туннеля в надежде, что их увидят другие, поисковики. Если я потерплю неудачу, найдутся другие, кто разберется с моих слов, кого искать, и продолжит охоту.
— Картер, — вмешался Никодимус, — вы сами понимаете, это ее долг. Как бы нам ни хотелось, чтоб она была с нами, следует признать за ней…
— Да, конечно, — перебил Хортон.
— Мне ясно, что ты не захочешь и не сможешь, но не могу не спросить. Если бы ты согласился отправиться со мной…
— Сама понимаешь, что не могу.
— Понимаю, что не можешь.
— Вот все и распалось, — вымолвил Хортон, — И мы не в силах ничего изменить. Наши обязательства — я имею в виду нас обоих — слишком глубоки и серьезны. Встретились и разошлись, и каждый пошел своим путем. Словно и не встречались…
— Неверно! — воскликнула она. — Сам знаешь, что неверно! Наша жизнь — я тоже имею в виду нас обоих — немного изменилась. Мы будем вспоминать друг друга, — Она запрокинула лицо и попросила: — Поцелуй меня. Поцелуй меня в последний раз совсем коротко, чтоб я не успела передумать и сумела уйти…
Глава 29
Хортон опустился у кромки Пруда на колени и погрузил кувшин в жидкость. Жидкость забулькала, заполняя сосуд и вытесняя на поверхность пузырьки воздуха. Наполнив кувшин, Хортон поднялся и сунул трофей под мышку.
— Прощай, Пруд, — сказал он и почувствовал, что сказал глупость: какое же это прощание, если Пруд улетает вместе с ним?
Вот вам одно из преимуществ, подумал он, такого естества, как Пруд. Он может быть одновременно во многих местах, притом ни на миг не покидая того места, где был изначально. Как если бы он, Хортон, отправился с Элейн и одновременно улетел вместе с Кораблем — но уж, коль додумывать до конца, еще и остался бы на Земле, а значит, умер бы много веков назад.
— Пруд, — спросил он, — что тебе известно о смерти? Ты смертен? Ты когда-нибудь умрешь?
И тут же подумал, что снова сморозил глупость, поскольку смерти подвержено все сущее. Вероятно, настанет день, когда умрет и сама Вселенная, умрет, израсходовав последнюю искру энергии, и, когда это свершится, лишь время будет грустить в одиночестве на пепелище явлений, которые могут и не повториться.
Что же остается? Сделать вывод, что все тщета? Но неужели все и впрямь тщетно?
Хортон потряс головой. Он не мог заставить себя прийти к такому горькому выводу.