Игрушки для куклы
Шрифт:
– Так кто это сделал?
– Я... – нехотя признался малыш.
– Что теперь надо сделать?
– Инините... – выговорил он.
– Одними извинениями не отделаешься. Надо вытирать.
– Я иумею.
– Сумел напачкать - учись вытирать.
* * *
Курсанточка снова внимательна и сосредоточена. Вот только от её сосредоточенности легко почувствовать себя мальчишкой, которому мудрая бабушка даёт первые уроки игры в шахматы. Потому, что сосредоточена она не на доске, а на быстро мелькающих в её руках вязальных спицах. Только бросает короткий взгляд на сделанный ход, заканчивает очередной ряд -
– Больше не играем, Пётр Сергеевич? – спокойно интересуется Надежда.
– С тобой не интересно. Слишком разный уровень.
– Ну - как хотите, – пожимает она плечом и возвращается к вязанию. Уложив фигуры, закрыл и убрал доску, откинулся на спинку. С виду практиканточка - просто хорошенькая девушка лет двадцати, от которой никак не ожидаешь высокого интеллекта. Скорее она кажется этакой куколкой, у которой на уме в лучшем случае - наряды и развлечения. От этого собственная самооценка, как шахматиста, падает куда-то на уровень городской канализации. Следом проваливается мнение о собственном умении оценивать людей по внешности. А девчонка просто сидит и продолжает вязать. Сосредоточенно, будто от этого зависит её жизнь. А ещё заметил за Надеждой странную и очень редкую особенность. За полтора дня она ни разу не доставала мобильник. Даже не понятно - носит ли она его с собой.
* * *
Всю дорогу ругала себя за то, что взяла на службу вязание. Потому, что пока не вязала - ничего не происходило. А тут, не провязала и пол дня - вызов. И следователь не нашел ничего лучшего, чем взять с собой. Раз уж начальник прикомандировал к нему. Служебная машинка втиснулась в узкий переулок, круто спускающийся под гору, и остановилась, не доехав до адреса несколько домов.
– Долбаная консерва, – выругался на неё Пётр Сергеевич. Сперва тронул ручное управление, но потом махнул рукой и вышел из замершей машины. Спустилась вместе с ним и криминалистом к стоящему ниже по улице участковому. Тот топтался в нерешительности у давно не крашеной железной калитки, за которой громко и басовито лаяла собака.
– Что тут у вас? – поинтересовался Сергеевич после обычного приветствия.
– Да вот... – пожал плечами участковый. – Войти не решаюсь. Барбос уж больно того... Сердитый. Не стрелять же в него.
– Да - не хотелось бы... – согласился следователь, ощупывая левой рукой себя в районе висящей под тонким пиджачком наплечной кобуры. – А спеца вызвали?
– Да сразу вызвал... – пожал плечами участковый. – Но один в отпуске, двое других заняты, пока освободятся, пока доедут...
Подумав - предложила:
– А позвольте мне?
* * *
Вместе с участковым и криминалистом обернулись и удивлённо поглядели на девицу. Если бы не её сюрприз с шахматами - точно обозвал бы дурой и посоветовал бы не лезть. Но уже понял - её внешность милой куколки обманчива. Поэтому только махнул ей ладонью в сторону калитки. Девчонка спокойно открыла калитку, оценила обстановку. Огромный пёс дворовой породы продолжал лаять, звеня натянутой цепью в паре шагов от калитки. Но стоило девушке войти во двор - попятился от неё. Не раз попадал на вызовы в такие домики и немного научился различать
– Будешь ещё шуметь?
Пёс проскулил нечто жалобное.
– Заходите! – махнула она рукой, обернувшись.
Но стоило самому шагнуть во двор... Дальнейшее произошло в одно мгновение. Пёс снова залаял и бросился навстречу из своего убежища. Но девчонка, мимо ног которой он рванул, успела перехватить кобеля за ошейник. Так, что он по инерции взлетел вверх, повиснув на её руке, а злобный лай в одну секунду перешел в хрип.
– Падла лохматая! – рявкнула девица, свободной рукой стукая его по морде. Удерживая за ошейник заскулившего и окончательно присмиревшего пса, она окликнула:
– Пётр Сергеевич, заходите. Я его подержу.
* * *
Незапертая входная дверь, скромная обстановка, полупустой холодильник. И престарелый одинокий хозяин, тихо умерший в кресле пару дней назад. Родственники, оказывается, тоже боялись сердитого охранника в будке, но приехали довольно быстро. Признаков насильственной смерти при беглом осмотре не обнаружено, так что есть тело - да нет дела. Вышел во двор, где Надя уже успела организовать обед проголодавшемуся барбосу. Поглядел на неё с подозрением.
* * *
В конце рабочего дня постучал в кабинет начальника районного отдела полиции.
– Заходи, Пётр Сергеич. Что там у тебя?
Вошел, сел, собрался с мыслями. Прежде, чем докладывать о деле - спросил:
– Что это за девчонка - Курова?
– Сам же знаешь. На практику прислали, студентка третьего курса. А что с ней не так?
– Не знаю, но... Не та она, кем кажется.
– В каком смысле? – недоверчиво переспросил начальник.
– Во-первых - она шахматный гений. Но это - ладно, может - тоже увлекается.
– А что же во-вторых?
– Её собаки боятся. Панически. Будто она вообще не человек.
– А вот это подробнее... – нахмурился начальник, наклоняясь ближе к столу. Пока пересказывал ему увиденное во дворе на Кизитеринке - он застучал по клавишам своего компьютера. Помолчав немного - произнёс:
– М-мать твою через семь ворот с присвистом... Сергеич, она реально... Гляди.
Перегнулся через стол и впился глазами в строчки личного дела. Дело длинное, но читать быстро - уже профессиональный навык. Потерпевшая. Фото обгоревшего трупа. Протезы. Свидетель...
– Ты понял? У неё живого места нет. Может - там от девки одни документы остались?
– Едрёна... Кибер. То-то она мне в шахматы так врезала.
– А я-то удивлялся, что девка не устаёт.
– Вот так подкрепление...
– И что делать будем, Сергеич?
Сполз со стола на стул и поглядел в бок монитора.
– А что делать? Использовать, раз уж начали.
– Но в её-то документах про это ничего!
Пожал плечами.
– Делаем вид, что ничего не заметили?
– Теперь отчитываешься мне о ней каждый день. И смотри мне - у неё-то вместо глаз - камеры. Чуешь?