Игрушки дома Баллантайн
Шрифт:
«Нет. Когда вечность выбирает тебя — это ад. А о нашем выборе никто не спрашивает».
«Тебе нужно найти смысл. Только тогда жизнь — это жизнь. Определись, для чего Господь вернул тебя обратно».
Брендон качает головой. Не Господь его вернул, а прихоть эгоистичной гениальной женщины. Но он не хочет спорить с Абби и потому прекращает разговор на неприятную тему. Однако вода точит камень, и Брендон все чаще возвращается к заданному однажды вопросу: для чего он здесь?
«Скажи, зачем ты держишь меня рядом с собой?» — спрашивает он Алистера.
— Глупый вопрос, компаньон, — пожимает плечами Алистер, тасуя
«Зачем? — повторяет Брендон. — Какой во мне смысл?»
— А это — определять тебе.
Колода летит на стол, карты рассыпаются по мореному дубу столешницы веером.
— У тебя огромное число вариантов, парень. Наука, искусство, магия, путешествия. Но я бы не хотел, чтобы ты покидал Нью-Кройдон и вообще дом. Неспокойно становится.
«Ты запираешь меня тут?» — спрашивает Брендон, иронично улыбаясь.
— Ни в коем случае. — Алистер наливает в бокал немного коньяка и отходит к окну. — Ты вообще газеты читаешь? Радио слушаешь?
Брендон отрицательно качает головой. Весь его день уходит на обучение фабричных кукол, вечера он просиживает в домашней библиотеке, читая книги, принадлежавшие Кэрол. Его не покидает странная надежда, что в этих книгах он найдет что-то, что развеет его тоску.
— Парень, так ты совсем одичаешь. Хорошо, давай обратимся к очевидному. Пикеты у дома видишь? Мирные голодранцы трясут плакатиками, ничего опасного. Но это лишь потому, что дом охраняется. Отойди на квартал — там уже можно и перо в бок словить. Брендон, не все одобряют наше дело. Мне завидуют, меня ненавидят. А пострадать может моя семья и ты. Виктория и та старается лишний раз не выходить из дома. Понимаешь?
«Виктория на сносях, куда ей в город. А для себя я опасности не вижу. Каждый день мы с Абби ездим через весь город на фабрику и обратно. Все спокойно. У тебя мания преследования, компаньон».
— Да-да, я забыл, что ты бессмертен! — В голосе Алистера звучит тщательно скрываемое раздражение. — Черт с тобой. Лучше сыграем партию в экартэ. Ставлю десять тысяч серебром! Раздавай.
За спиной Брендона закрывается дверь учебного зала. Занятие по амслену на сегодня закончено. Сейчас он дождется, пока Абби в кабинете управляющего быстро попьет чаю и поест, затем они сядут в экипаж, и можно будет считать день завершенным. Тогда он наконец-то расскажет ей новость.
За окном — серая морось. Осень в Нью-Кройдоне всегда тосклива. Дожди словно слизывают краски с городских улиц, и все становится серым и безжизненным. Сырой ветер с океана пронизывает насквозь. Механические суставы плохо гнутся, Брендон чувствует себя старым ревматиком. Он даже ходит, прихрамывая и опираясь на дорогую трость — подарок Алистера.
Скорее бы домой. Там сейчас тихо и спокойно. Никаких посторонних. Только попискивает в колыбели крохотный Байрон — первенец Алистера. С его появлением многое изменилось. Алистер чаще стал бывать дома, чопорная и надменная Виктория смягчилась
«Брендон, случиться может всякое, — сказал ему на днях Алистер. — Кому мне доверять, как не тебе. Я хочу, чтобы ты был его гувернером, а если понадобится — то и отцом».
Вот и Абби. Брендон улыбается ей, подает плащ. Она смущается — больше по привычке — и укоряет его в том, что господину не пристало помогать служанке.
«Мы с тобой равны, — возражает Брендон. — Ты мой единственный друг. Могу я помочь другу одеться?»
Она улыбается, и они вдвоем спешат через двор к ожидающему у ворот экипажу. Алистер давно пересел в автомобиль, но Брендон по старинке пользуется двуколкой с лошадьми. Кучер открывает дверь перед Абби, девушка ловко запрыгивает внутрь. Брендон возится дольше, кляня сырость и свою неповоротливость. Наконец все усаживаются, повозка трогается с места.
«Я хотел рассказать тебе, — начинает Брендон. — Этой ночью я закончил собирать радио. Сам, Абби! Оно работает! Оно транслирует музыку! Представляешь, у меня получилось! Еще я предложил Алистеру проект передатчика на радиоволнах. Через него можно отдавать приказы сразу целой группе кукол. Абби, я наконец-то нашел себе дело!»
Он сияет, как ребенок, получивший новую игрушку. Никогда еще Абби не видела его таким бодрым и возбужденным. Она бережно стирает платком дождевые капли со лба Брендона, улыбается.
— Видишь, все оказалось возможным. Когда ты нашел время?
«Маленький спал, я принес в его комнату детали и стал работать. Первым, что я поймал на этом приемнике, была колыбельная. Божественное пение…»
— Возможно, тебе стоит подумать, как вернуть себе голос? — тихо предлагает Абби.
Брендон с жаром кивает.
«Я найду способ! Я очень хочу говорить с тобой не только руками. Твое имя так прекрасно звучит: Абби».
— Я тебя и без слов понимаю, Брендон. Но да, я очень хотела бы услышать однажды твой голос.
Экипаж вздрагивает, слегка кренится влево и спустя несколько секунд останавливается. Мост через Северн.
Брендон спускается на мостовую, подает Абби руку.
«Разреши проводить тебя сегодня».
Она смотрит на него, качает головой. В тусклом свете газовых фонарей очень трудно разобрать выражение ее лица.
— Дома муж, он не поймет. Прости.
«Хотя бы до угла. Позволь, прошу».
— Но только до угла. Я очень боюсь, что соседи заметят.
«Муж ревнивый?»
— Нет. Просто он знает, кто ты. И ему это не нравится. Пойдем.
Брендон жестами объясняет вознице, чтобы дождался его, и спешит вслед за Абби. Они идут вдоль улицы, держась друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Лицо Абби скрыто капюшоном плаща, но Брендон точно знает: она улыбается.
Позади них звучат шаги, и мужской голос восклицает:
— Куда спешишь, механическое отродье?
Брендон слышит отчетливый щелчок взводимого курка и оборачивается. Крик Абби и два выстрела сливаются воедино, громом отдаются в ушах. Брендону кажется, что он двигается очень медленно. Он падает, увлекая девушку за собой, и краем глаза успевает заметить несколько силуэтов, исчезающих в подворотне. Где-то рядом свистит полисмен.