Игры ангелов. Новый мир
Шрифт:
– Командор, пожалуйста, - Элька заглянула ему прямо в глаза, - не надо никаких кардинальных мер, и вообще я сама могла бы постараться объяснить мальчику нормы поведения...
– Элеонора, - взгляд Командора заледенел, а в тоне сразу послышалась жесткость, - в моей резиденции не место тем, кто не обучен нормам поведения. А ты отсюда ближайшее время не выйдешь, поэтому такой вариант даже не рассматривается. Все! Поняла?
– Хорошо, поняла. Я буду ждать, сколько потребуется, пусть не торопится и кардинальных мер никаких не применяет.
– Вот это другой разговор, - лед в глазах Командора
– Ты умница, что не стала возражать, я не люблю этого. Я передам Артему твои пожелания.
Он положил ей руку на плечо и осторожно погладил:
– И не переживай, ничего не случится с твоим протеже, Артем опытный врач и психолог, все в ажуре будет. Кстати, хочешь моих учеников посмотреть? Я думаю, тебе это должно быть интересно.
– У Вас есть ученики?
– Конечно. Это Михаэль воспитанием подрастающего поколения заморачиваться не желает, тебя вон даже не учил, а я себе такое позволить не могу.
– Они тоже эминенты?
– Безусловно, других я не учу.
– То есть эминенты не всегда изолируются? Тогда почему есть программа Эн-12?
– Элеонора, понимаешь, эминент должен воспитываться в определенных рамках и понимать, что его способности могут быть опасны для окружающих. Поэтому все, входящие в Галактический Союз сообщества, подписали договор об их раннем выявлении и взятии под надзор. Сатран не только место изоляции тех, кто не хочет или не может себя держать в рамках гарантирующих безопасность окружающих, но и выявления тех, кто хочет и может это делать. Вот они-то и попадают в ученики ко мне или к кому-то еще, кто способен обучать эминентов. Понятно объяснил?
– Предельно понятно. Получается Михаэль отправил мальчика не для изоляции, а для определения кто может его учить? Почему же он мне не объяснил это?
– Мне тоже несколько странно, почему Михаэль не желал сбрасывать перед тобой карты. Но в случае с мальчиком поясню, таких как он не учат, вот именно таких бракуют сразу, поэтому он и не захотел ни оставлять его тебе, ни обнадеживать тебя, что кто-то другой будет его учить. Не учат таких.
– Почему?
– Эминент должен хотеть приносить пользу и работать порой даже в ущерб себе, если этого нет, а наличествует эгоизм или хуже того эгоцентризм, то учить такого, только время зря терять.
– А зачем тогда Вы мне его отдаете в ученики?
– Для твоего развлечения, не более того, ты пока на том уровне, что можешь себе позволить поразвлекаться подобным образом. Заодно поймешь, что это бесперспективно и на выходе не даст ничего, кроме твоего опыта, который тебе необходим. Иногда отрицательный опыт имеет огромный положительный эффект, позволяя в будущем не растрачивать попусту силы, которые у эминентов в общем-то всегда на учете и должны идти на пользу общества с максимальным эффектом и в полном объеме.
– То есть Вы ждете, что я наиграюсь в учителя и сдам мальчика обратно на Сатран?
– Элеонора, давай не будем раньше времени прогнозировать результат. Поработай с ним хотя бы полгода, а потом мы обсудим, какие у мальчика есть перспективы. Хорошо?
– Я хочу знать какие они вообще, в принципе, у него могут быть при самом лучшем и самом худшем раскладе.
– Я понял, почему
– Я не поняла какие Ваши условия.
– Очень простые: я ничего тебе не говорю о его перспективах, пока ты полгода с ним не поработаешь, а потом я смотрю результат, и мы обсуждаем его дальнейшую судьбу. Одним словом я оставляю за собой право вернуть его на Сатран в любой момент при любых результатах.
– Жестко...
– Элька невесело усмехнулась.
– Вы не хотите дать мне даже призрачной надежды на успех и благоприятные перспективы... Интересно почему? Вы ведь можете нереально поднять планку и результат будет тот же... Почему заранее Вы настраиваете меня на провал?
– Мне не хочется, чтобы ты потом чувствовала себя неспособной учить... Нельзя вырастить урожай из гнилых семян, и это не значит, что садовник плохой. Это просто урок, чтобы научиться отличать какие семена нужно проращивать в будущем. Из некоторых ничего путного не может вырасти, будь ты хоть гением в садоводстве. И мы с Михаэлем уже научились такие отличать, а тебе лишь предстоит этому научиться.
– А если я откажусь его учить, его сразу подвергнут операции по выжиганию нейронных связей?
– Нет, в любом случае вначале его возьмут под надзор и подвергнут ей лишь в случае троекратного нарушения внутреннего распорядка. Причем обычно для начала проводят лишь щадящий вариант и опять ждут нескольких нарушений... Но если ты хотя бы полгода с ним поработаешь, у парня однозначно будет выше шанс сохранить целостность мозговой структуры в большем объеме.
– Понятно...
– Элька тяжело вздохнула и потупилась: - хорошо, я приму Ваши правила и буду работать с ним без всякой надежды на успех, лишь с целью немного смягчить его участь... Но Вы должны знать, мне не нравится такой подход, я уверена, что шанс должен быть у каждого... другое дело сумеет он им воспользоваться или сил у него на это не хватит... но он должен быть! И я в этом твердо убеждена.
– Девочка моя, я его и не отбираю окончательно, особенно у тебя. Пробуй! Я не хочу лишь заранее обозначать те условия при которых ты сможешь повесить себе или мне на шею пожизненную обузу в виде столь бесперспективного ученика. Потому что ты явно приложишь все силы, чтобы это сделать, пытаясь не пользу миру и обществу в результате принести, а доказать собственную состоятельность как учителя и мою несостоятельность как сюрвейера или эксперта. А это в корне неверно. Мы оба с тобой должны в результате наших действий чуточку улучшить этот мир, и никак не иначе. Понимаешь? Ни ты, ни я не вправе дать возможность кому бы то ни было, пользуясь своими природными данными, привнести в этот мир деструктуризацию и хаос. Наш мир слишком хрупок, чтобы так рисковать. И если для его стабилизации надо пожертвовать интересами какого-либо индивидуума, на это приходится идти. Ясно?