Игры богов
Шрифт:
Олег невесело ухмыльнулся:
— Мы летим на запад, сейчас увидите Византию.
В свете угасающего дня открывалась Византия, ещё розовая, и появлялись её изумительные, пёстрые, шумные, широкие улицы, оканчивающиеся небольшими площадями и пересекаемые церквами и монастырями с круглыми куполами. Вправо — портики Августеона, окаймляющие Миллиарий с четырьмя арками. Они увенчаны статуями, и среди них несущийся на Восток — Святослав на коне, с золотым султаном на шлеме и шаром мира в руке. На севере серебрились крыши и сияли золотом купола, возвышаясь в серо-зеленоватом небе, на котором прорисовывалась
— Ну и как, понравилось? Мы уже овладели Царьградом, конная статуя Святослава уже стоит, стоит в будущем! Или вам ещё показать Индию и Китай? Там тоже будущие подданные Великой Империи, хотя они об этом пока ничего не знают.
Все, кто верил в Одина, Аллаха или Перуна, дружно замотали головами. Нет, не надо, и так слишком много впечатлений! Олег медленно начал закрывать Око.
Перед глазами у Игоря напоследок замелькали острова Англии, Исландии, Париж, и везде войска Императора… Седые вершины далёких гор, покрытые вечными снегами, монахи в оранжевых одеждах, рыже-зелёные степи с десятками тысяч шатров, с табунами лошадей и овец, кривоногие люди в высоких колпаках. И он в окружении гвардейцев Императора стоит рядом с вечно ухмыляющимся Олегом.
— Это наша будущая Империя!
В ответ — тишина, будущее всех заворожило. Олег закрыл Око.
— Почему ты не хочешь стать Императором? — пробормотал Асмунд.
— Вот-вот должен родиться Святослав, он и будет Императором.
Пьянящую тишину над головой разорвало хлопанье крыльев, ворвался сокол, да не просто сокол, а исполинский сокол спустился с неба и сел прямо на его вытянутую руку. Он сидел твёрдо, словно хорошо выдрессированная ловчая птица, когти его больно впились в запястье Олега, крылья дрожали, круглые золотистые глаза были подернуты дымкой, а на его истерзанной от ветра груди — письмо от Ольги. Олег погладил птицу, снял кожаный кошель, сокола передал Мухаммеду.
— Вылечи и отправь назад!
Медленно вскрыл письмо, вслух прочитал:
— Святослав родился, дружина готова, когда выступать?
Олег закрыл глаза, хмыкнул от досады, не вовремя отключил Око, но уже хорошо, что может без перстня Сварога и вызвал всевидящее. Приказал:
— Покажи мне светлицу Великой княгини киевской, Ольги. Если её нет в тереме — найди.
Образ Ольги замерцал, она улыбнулась своей прекрасной улыбкой, показала своё любимое и долгожданное чадо.
— Я скоро прибуду, готовь дружину, сбор на Кипре, — буркнул Олег.
— Ты придумал что-то новое? Я раньше этого не видела… Я сделаю всё, как ты мне сказал. Когда ты будешь в моём тереме?
— Скоро, — Олег улыбнулся всем, чем мог, глазами, губами и даже ушами. И — исчез.
— Око, может, тебе имя подарить?
Око не ответило.
— Сейчас найди Синеуса, где бы он не был.
Викинг, как бывалый воин, только крякнул, когда рыжий появился в мерцающем Зеркале.
— Побратим, собери малую дружину. Пошли на разведку ребят Бати, чтобы они прощупали Бирку. Она скоро зарастёт илом, но нам это
Олег задумался, как её обозвать. Синеус заорал:
— Торсбург!
— Хорошо! Вперёд, и походным маршем! Ещё, пока я не забыл. Создашь запасную крепость на озере Тингсведе и назовем её Бульверкп.
Как всегда Олег исчез внезапно.
— Зерцало, а теперь мне найди кормчего Гунтрума и походного кошевого. — Нет, не кошевого, а рериха, походного конунга — Карла.
Око улыбнулось: оно столько лет ничего не делало, а тут работы — непочатый край. А без работы даже кони дохнут. И решило подшутить, ведь шутки понимают друзья, но не господа. И пошутило, забросило Олега в прошлое, недалёкое прошлое. Оно разделилось на две половины.
— Вах, — пробормотал Олег.
В одной — Гунтрум гордо стоит на корме «Золотого орла», наблюдая сквозь туман горящий Лондон. В другой — Карл. Его лицо сияло от радости. В его руках — корона Альфреда Великого. Он воздел руки к небу, нацепил корону на голову и громко заорал. А ещё через пару мгновений к его дикому рёву присоединился грохочущий грохот, потому что норманны начали возбуждённо лупить топорами, секирами, рукоятками мечей по щитам, панцирям и даже по собственным головам. Олег нежно улыбнулся.
— Око, я буду тебя называть, или обзывать, — Люба, моя хорошая. Покажи мне не прошлое, а настоящее.
Око улыбнулось так, как умеет улыбаться любящая или любимая женщина. И показало.
Карл и Гунрум стояли рядом, море шептало им песни Венеции и Генуи. Шептало тихо и ненавязчиво.
Олег возник из неоткуда, рявкнул:
— Где вы болтаетесь, пиратские морды?
После грабежа Лондона им всё казалось сказкой и песней, даже появление громадной фигуры разъяренного Олега, нависающего над «Золотым орлом» их не удивило.
— Великий конунг, мы около берегов Испании.
— На Кипр, и быстрее! Без грабежей, даже ночами без остановок!
После лёгкой добычи в Лондоне пираты научились болтовне англо-саксонцев, и Карл захрипел голосом, пьяным то ли от крови, то ли от вина.
— Будет исполнено, благородный лорд! А если не исполним, то да сожрёт наши печёнки повелитель морей — Ньерд, а сердце вырвет Фенрир!
Олег закрыл Око, немного помолчал, невесело ухмыльнулся:
— Я совершенно сознательно показывал вам, вожди, будущие и настоящее. Родился будущий Император, Святослав. Вина! Много! Пускай его сегодня выпьют все, кто могут, и все, кто хотят!
В голове у Скальда мгновенно возникла песня, он тут же её пропел-проговорил:
— Мы, в зароке почестей клянясь, Пред Императором верностью клянясь! Идём дорогой той, что нам выбрал наш герой, И не свернём с дороги той! Врага мы выдернем с корнем! Мы, чуткие Отечества сыны! И видим лишь победные мы сны. Забыли мы про всё, Ведь перед нами он — Герой.И это будет гимном для Гвардии! Олег чуть-чуть приоткрыл свои ехидные глаза: