Игры богов
Шрифт:
Из последних новостей Бродягу заинтересовала история о Семивратье и поклонниках Разрушителя.
– А так можно? – спросил он. – Ведь жертвы, как я понимаю, приносились, и нужно было…
– Ни хрена, – мотнул головой Бес. – Если успеть вырезать всех и не оставить свидетелей, то город считается чистым. Заражение еще не началось – нарыв не лопнул. Вот как тут. Успеют перехватать всех – город будет жив.
«Странно», – подумал Бродяга, но возражать не стал. Жизнь богов и их взаимоотношения с людьми за время его отсутствия сильно усложнились
И все рассказанное Бесом никак не объясняло изменений в судьбе Бродяги. С ним происходят вещи, считавшиеся невозможными. Он вышел из Бездны и сам не понимает, как именно. До него только один бог хвастался, что самолично спускался в Бездну и даже чуть не вывел оттуда свою подругу. Но Певец был известным трепачом, как и положено певцам и поэтам. И личный опыт общения с Псами Бездны не прибавил достоверности старому рассказу Певца. Пес Бездны, заслушавшийся музыкой?..
Кто-то неизвестный вытащил Бродягу из Бездны. Кто-то неизвестный прислал Беса встретить Бродягу. И прислал два десятка черных убийц, чтобы исключить из игры Беса и чтобы гарантировать присутствие Бродяги в Вечном городе в момент, когда город станет Проклятым. Зачем? И почему Бродяга?
Тут, впрочем, некоторые мысли у Бродяги были. Если продолжить список исключительных по своей редкости событий, то третьим, после счастливого избавления от Бездны и появления второго Проклятого города, нужно считать появление в мире бога без Силы. Забытые боги находятся на Забытых островах, и их можно не учитывать. Они отчего-то на дух не переносят нынешних богов и разговаривать с ними не хотят. Бродяга – совсем другое. Бродяга – бог, который все еще может собирать Силу, но которому этого могут не позволить. И который пока этого делать не хочет. Он понимает, что попытка открыться приведет к быстрой разборке с остальными богами и возвращению под охрану Псов.
То есть тот, кто вызволил Бродягу, может попытаться им управлять. И потребовать от него услуг взамен… Ладно, взамен чего могут потребовать услуги, станет понятно со временем. А вот что может бог без Силы такого, чего не может сделать обычный – Бродяга усмехнулся – обычный бог? Вопрос. Вопрос, ответ на который Бродяга не успел сформулировать – в личные покои Светлого повелителя внесли обладателя переносного алтаря.
Бедняга без руки, рана обработана самым варварским образом, и, пожалуй, шансов получить нужные сведения почти не было. Не растерялся Бес. Он плюнул в чашу с вином, размешал и вылил полученное снадобье на рану.
– Я ничего не знаю, – простонал сквозь слезы калека. – Ничего. Ко мне обратились… Один купец с побережья. Торговец рыбой. Он передал мне алтарь и сказал, к кому обращаться после необычных событий в осенний праздник плодородия.
И еще он заставил выучить послание человеку, к которому его, помощника младшего сборщика, отведут. Еще тот купец сказал, что алтарь дается на всякий случай, если
– Все! – выкрикнул калека.
Он плакал, но не от боли. Он плакал от чувства потери, от того сосущего ужасного ощущения утраты, которое заставляет воина тащить свою отрубленную в бою руку к лекарю или в храм и требовать, просить, умолять, чтобы ее вернули на место.
– А что ты должен был сказать тому человеку? После праздника плодородия? – спросил Бес, приседая на корточки возле калеки.
– Рука… – прошептал тот.
– Что ты должен был сказать? – повторил Бес. – Я пока спрашиваю, но могу и пытать. Что?
Бродяга тоже подошел к лежащему.
Помощник младшего сборщика податей закрыл глаза, вспоминая. Заговорил.
Нужно было отправиться к восточному выходу из Вечного города, отсчитать двадцать шагов от первого путевого алтаря к северу и выкопать зарытый там кувшин. В кувшине есть указание, которое надлежало выполнять.
Бес открыл дверь покоев и выглянул в коридор. Два храмовых стражника посмотрели на странного человека настороженно. Он даже с самим Непоколебимым говорил свободно, без подобострастия. А Непоколебимый ему это позволял.
– Где начальник? – спросил Бес.
– В подвале, – сказал стражник.
– Сюда его, – сказал Бес. – Быстро. Дверь закрылась.
Стражники переглянулись. Сюда его. Быстро. Самого Непоколебимого. Картина бегущего по вызову начальника храмовой стражи одновременно предстала перед внутренним взором обоих и была с негодованием и опаской изгнана.
– Бегом, – сказал один стражник.
И второй побежал, на ходу формулируя свой доклад. Что-то типа: тот, что остался в покоях, просил вас прибыть… Бегом? Срочно? Быстро? Стражник прогромыхал по ступеням, чуть не грохнулся перед самым застенком, поскользнувшись в темной луже.
– Там… – начал стражник, распахнув дверь.
Начальник храмовой стражи отвернулся от подвешенного за ноги человека и посмотрел на вошедшего:
– Требуют в покои? Бегом?
– Ага, – кивнул ошалевший от неожиданности стражник.
Непоколебимый быстрым шагом вышел из пыточной. На ступеньках ускорил шаг, и, чтобы догнать его перед входом в личные покои Светлого повелителя, стражнику пришлось бежать. Стражник, остававшийся возле двери, подобрал отвалившуюся от изумления челюсть и распахнул дверь.
Бес объяснил ситуацию. Кувшин нужно извлечь и доставить.
– Понял, – кивнул Страж, искоса глянув на плачущего помощника младшего сборщика. – Я заодно пошлю жреца. На случай, если там заложен какой-нибудь талисман. Нам не нужно, чтобы кто-то узнал о наших действиях?
Бес посмотрел на Бродягу. Бродяга кивнул.
– Вот и замечательно, – сказал Страж.
– Что там с поклонниками Разрушителя? – спросил Бес.
– Сто двадцать человек. Уже взяли. И еще три сотни возьмем к утру. – Страж тяжело вздохнул.