Игры богов
Шрифт:
— Ты же хотел, чтобы я успокоилась, вот я уже спокойна, — я целовала каждый сантиметр его лица и почти дошла к губам.
— А как же экзамен? — спросил Зевс.
— Ну вот, испортил все удовольствие. — Сказала я обижено и улыбнулась.
— Так лучше. А то ходишь, словно лимонов объелась, — Зевс наклонился, чтобы меня поцеловать.
Энергично открыв дверь, в квартиру зашел Гермес и остановился, смотря, как мы целуемся.
Боги начали пользоваться дверью, чтобы не заставать меня внезапно. Однажды я вышла с ванной,
— М-м-м. Хлеба и зрелищ [31] , — сказал он, собирая торт с лица и облизывая пальцы.
С тех пор боги должны были появляться в коридоре перед дверью и, как обычные люди, стучать в дверь. Все, кроме Зевса.
— На меня не обращайте внимания, — сказал «крылатый» вестник, улыбаясь на все свои белоснежные зубы, — продолжайте целоваться.
— Тебя, что стучать в дверь научить? — спросила я, отвлекаясь от поцелуя с Зевсом.
31
«Хлеба и зрелищ» — лозунг римлян во время грубых развлечений и зрелищ в цирках, где раздавали бесплатный хлеб.
— А может я снова торт захотел? — засмеялся Гермес.
— Уверен? — я серьезно на него посмотрела.
— Нет, не надо. Лучше не в лицо, — притворно испугался Гермес. — Я тебе почту принес, нашел под дверью. Здесь есть одно интересное письмо.
— Какое? — меня это заинтересовало. Кроме счетов за квартиру, электроэнергию, воду и тому подобные вещи, я не получала ни единого письма. Кто мог мне написать? Маньяк?
— От какого-то Александра, — сказал Гермес.
— Александра? — удивленно спросил Зевс.
Я вспомнила прошлый год, Александра и поход в театр, после которого он исчез.
— Давай сюда, — я протянула руку за письмом.
— Танцуй, — Гермес отступил на шаг.
— Я сейчас тебе так станцую, что будешь отдыхать минут пять.
— Так не интересно, — Гермес подал мне письмо. — Как только я хочу повеселиться, ты биться собираешься. Даже тогда, на острове, не дала посмотреть. А тебе было так хорошо в мокрой одежде, все так …
— Что? — сердито спросил Зевс.
Гермес замолчал, поняв, что говорит уже лишнее и не для тех ушей.
— Стоп! Успокоились, — я стала между богами. — Еще не хватало, чтобы вы мне квартиру сожгли. Вам все равно, а мне ремонт.
Боги подарили мне два ярких взгляда, полных смеха.
— Ты, прочь на кухню, — сказала я Гермесу и, сосредоточившись, щелкнула пальцами. — Пирожные на столе.
Гермеса, как ветром сдуло.
— А, ты, — обратилась я к Зевсу. — Успокойся. И почему ты так рассердился? Ты же знаешь Гермеса, он никогда не отважится на что-то больше.
Зевс успокоился. Ох, какой ревнивый.
— И я не твоя собственность. Ты же не будешь наказывать каждого, кто на меня посмотрит?
— А таких много? — бог хитро прищурился.
— Ну, сначала, тебе нужно будет убить всех студентов и преподавателей мужского пола в университете, а потом половину города, — я улыбнулась, смотря в строгое лицо Зевса.
— Детальный список составь, — спокойно сказал бог.
— Я не твоя собственность, — сурово сказала я.
— Ты — моя любимая игрушка, — пошутил Зевс.
Я улыбнулась. На это прозвище я уже не обижалась.
— Все хватит. А то поджариться повторно я не хочу, — я поджала губы, притворяясь обиженной.
— Я не хотел, — виновато сказал Зевс.
— Все хорошо. Не нужно извиняться. Я сама себя поджарила бы за такие слова, если бы могла.
Из кухни послышался смех, а потом кашель. Гермес удавился пирожным.
— Нам все слышно, — сказала я, обращаясь к богу в кухне.
В ответ снова послышался кашель.
— А бог может, удавившись, умереть? — спросила я у Зевса.
— Не может, — сказал Зевс. — В особенности такой.
Мы рассмеялись.
— Мне тоже все слышно, — донеслось из кухни. — Пирожные закончились.
Ого! Вот это сладкоежка. Восемь пирожных!
— Держи еще! — я щелкнула пальцами, а подумав, еще раз щелкнула.
Из кухни послышался грохот.
— Натти! — закричал Гермес.
— Что ты сделала? — поинтересовался Зевс.
— Устроила ему дождь в виде торта, — моя улыбка была лукавой и недоброй.
Из кухни вышел Гермес, весь измазанный тортом.
— Спасибо, — недовольно сказал он, но облизав палец с кремом, улыбнулся и возвратился на кухню.
Я еще раз щелкнула пальцами. Снова послышался грохот и стон Гермеса.
— Натти…
Насмеявшись до слез и боли в животе, я вспомнила о письме.
— Почитаем? — спросила я Зевса, который едва сдерживал смех.
Я снова села на диван, и я распечатала письмо.
Привет, Натаниелла!
Извини, что тогда я уехал не простившись. Просто у меня возникли срочные дела, и была еще одна причина уехать. Эта причина — ты. Увидев тебя, в тот вечер, в театре, я понял, что для того чтобы быть рядом с тобой мне нужно быть не просто преподавателем в университете. Поэтому я уехал в другую страну, чтобы заработать себе достаток. И вот теперь я имею достаточно денег, чтобы возвратиться к тебе. Надеюсь ты уже бросила того выскочку богатея. Зевс или как там его? Он мне не понравился, он не подходит тебе. Я приеду через неделю, после отправления письма.
Я люблю тебя и на этот раз я не отступлю. Мы будем вместе. Ты должна быть только моей.