Игры для мужчин среднего возраста
Шрифт:
Марат посмотрел на Али.
— Ждем, — кратко сказал тот.
Еще два круга.
— Ждем, — повторил старший. Он не мог поверить, что Владимир не сумел справиться с рекламным толстяком. Конечно, этот бывший неверный не был лучшим его бойцом. Но не с таким же противником облажаться.
Он уже все глаза проглядел, пытаясь увидеть в ночи бредущего под стволом Владимира рекламиста, однако желанная картинка оставалась пока только в его воображении.
После седьмой минуты ждать было нечего.
— Ладно, пошли, —
Однако бой в их планы никак не входил, поэтому почти бегом спустились к берегу по соседней тропе. Почти — потому что Али не только бежать уже не мог, но и быстро ходить ему было мучительно тяжело.
Теперь, подходя к месту предполагаемых событий с другой стороны, можно было попытаться остаться не при делах, если положение этих самых дел оказалось бы не в их пользу. Конечно, если их не попытаются обыскать…
Впрочем, ничто не предвещало засады. И не свидетельствовало о только что происшедшем боестолкновении.
Непонятка, так не любимая всеми, кто воевал.
— Володя, — вполголоса позвал Али.
Марат неодобрительно улыбнулся: если б Али был в лучшей форме, он бы так не торопился.
— Володя! — уже почти в голос позвал старший.
Из ивняка не доносилось ни звука. Они явно были здесь одни.
Изощренному слуху Марата послышалось какое-то движение. Он мгновенно поднял пистолет, но звук не повторился.
Еще несколько осторожных шагов — и они у тропки, ведущей наверх, прямо к их машине.
— Вот он… — сдавленно прошептал Марат.
Тело Володи лежало в кустах, он был еще теплый.
Рекламиста же не было ни слышно, ни видно. И вообще тут больше никого не было, час не тот для приречных гуляний.
Но кто-то же превратил полного сил бойца в бездыханный труп?
Вот здесь они ошиблись. Тело бездыханным не было. Пульс у Володи прощупывался, слабый, но явственный.
— Эй, парень! — зашептал ему в лицо Марат. И неуместно подумал, что, подойди он в такой ситуации к своему бойцу, обратился бы к нему иначе — брат. — Ты меня слышишь, парень?
Парень не слышал.
— Что будем делать? — спросил Марат.
Али сосредоточенно размышлял. Ранений у Владимира они не обнаружили. Правда, и осматривали пару секунд, подсветив крошечным диодным фонариком. Но был бы не ранен — разве бы молчал? Совсем недавно тот был абсолютно здоровым и полным сил.
И с заряженным, китайского производства, «ТТ» в кармане.
Сейчас же лежал в траве, с отсутствующим «ТТ» и почти отсутствующим дыханием.
«Ай да рекламист!» — зло подумал Али. И в то же время — с каким-то внутренним уважением: вайнахи умеют уважать достойных противников.
Кроме того, такое поведение Рекламиста — так он стал про себя называть этого человека — сразу выводило
От упоминания последнего у Али снова заныло сердце. Нет такой кары, которая была бы соразмерна причиненному ему горю. Но мало Скреперу точно не покажется.
Али не жестокий. Точнее, не жестокий без причины. Но здесь причина такая, что над муками для Скрепера придется поразмышлять отдельно.
Внезапно наверху, на улице, где они оставили машину, завыла милицейская сирена.
Нет, сердце Али не ушло в пятки. Оно и в детстве не знало такого маршрута, а тем более сейчас, после десяти лет сражений.
— Что будем делать, командир? — не получив ответа, переспросил Марат.
Мгновение назад Али собирался тащить Владимира с собой. Может, он еще оклемается. Но присутствие милиции существенно изменило планы.
— Добей, — кратко бросил он.
Марат изменился в лице. Вот этого он никогда не любил.
Али усмехнулся. Конечно, в темноте легкой гримасы не увидишь, но командир знал своего подчиненного насквозь.
Что ж, война не прогулка. Переживет. В мирное время для Али и петуха зарезать было проблемой. На войне таких проблем нет.
Марат быстро достал нож, проткнул им полиэтиленовый пакет, всегда лежавший в кармане. Перевернул Владимира на бок. Встал как можно дальше, надел на руку импровизированную перчатку и, оттянув за волосы назад голову бывшего бойца, быстро рассек ему горло. Вылетевшая струя крови никого не задела: неопытных тут не было.
Марату было не по себе. Уж лучше бы ударить в сердце. Меньше крови. И ощущений.
Но с сердцем могут быть проколы. С перерезанной сонной артерией — нет.
И все же подобные эпизоды чертовски не нравились Марату. Он воин, а не палач.
— Выбрось нож, и пошли, — сказал Али. Убирать ненужные вещи из карманов покойного не стали — их там не было. Он же десять минут назад ушел на задание, а не погулять.
Марат вытер нож о брюки покойного, вынул еще один пакет и положил оружие в него. Он впервые не выполнил приказ командира. Но этот нож принадлежал еще его отцу. И никогда не использовался для добивания своих.
Али, конечно, все видел. Был бы здоров, неизвестно, как поступил бы. Возможно, предпочел бы действовать в одиночку, чем в паре с бойцом, не выполняющим приказы. Но сегодня не тот случай. Даже залезть в горку к машине — и то проблема.
Слава Аллаху, хоть милицейская сирена начала затихать, удаляясь. Видно, ограничились «забором» пьяного.
«Это менты его убили, — подумал Али. — Уехали бы пораньше, Владимир был бы жив». Впрочем, на войне сослагательное наклонение еще реже берется во внимание, чем в мирной жизни.