Игры героев

Лавин Андрей

Карлик вскинул руки и нас на минуту окутало призрачным светом – сначала вспышка голубого, потом – оранжевого, следом – красного.

Магическое воздействие: заклятие воды!

+15 к ловкости

Магическое воздействие: заклятие жизни!

+10 к жизненной силе

Магическое воздействие: заклятие горячей стали!

+5

к силе удара холодным оружием

Мелочь, а приятно. В защите от магии мы не нуждались – если верить Хатбору, голем этим умением не владел. Став немного сильнее, выносливее и проворнее, мы устремились на врага. Впереди – Хатбор, за ним – мы с Илаем, и замыкающим – кобольд, исполнявший, помимо прочего, функции хила – как и все маги, он обладал не очень большим запасом живучести, а значит, его нужно было беречь.

Хатбор выскочил за поворот, заревел, аки орк, и нанес по мучному голему первый удар.

Тварь, казавшаяся неповоротливой, оживилась. Меч орка прошел сквозь тело голема, как сквозь тесто – с легким всхлипом – и, похоже, вреда особого не причинил. Только активизировал нелепое создание. Цепи хватало, чтобы голем мог метаться между стенами, что он и начал делать: описав полукруг, кинулся на Хатбора.

Хотя орка предупредили о роли «бей сам, давай бить себя, оттягивай внимание», он опешил.

Кобольд Борк замахал руками, подлечивая орка бафами.

Хатбор рычал и пытался рубить мечом. Голем растекся, пытаясь облепить врага.

Все это заняло не больше двух секунд. Дело было плохо: мы могли потерять Хатбора в самом начале пути. Илая я не видел. Орк отбросил бесполезный меч и принялся рвать тесто руками.

Елки, да что же делать-то?!

– Жги его! – завопил невидимый Илай.

У меня было «Пламя вулкана», но я боялся зацепить своих. То есть жечь не мог, разве что – отжигать. Хороший командир, ничего не скажешь – растерялся на первом же препятствии. И тут до меня дошло, что имел в виду Илай и что нужно делать.

– Запеки тесто, Борк! – приказал я.

Кобольд глянул с непониманием. Он был занят: кастовал живучесть на Хатбора.

– Прижги зад голему!!!

Теперь он понял. Конечно, без постоянной подпитки Хатбор быстро погибнет, но я надеялся, что много времени не понадобится.

Борк подбежал поближе, потер ладони и приложил их к голему. Туша дрогнула. Латные перчатки кобольда раскалились докрасна, воздух вокруг него задрожал от жара. Как бы Хатбору не досталось… Орк, кажется, ничего не заметил. Впав в блаженное забытье берсерка, он руками рвал тесто противника, швырял куски на пол – но они сползались, будто тело голема притягивало их.

Неужели не помогло?!

По голему прошла волна крупной дрожи, он как-то осел, ослабив кольцо вокруг Хатбора, завибрировал. Я глазам не поверил: голем покрывался корочкой. Запахло свежим хлебом. Кобольд держался, руки его по-прежнему были раскалены.

Подскочив к нему, я выхватил оба меча и принялся рубить «схватившееся» тесто. Оно крошилось, как и положено. От интенсивного аромата выпечки начало мутить.

Голем, видимо, не мог кричать, и то хорошо.

Жаль, не видно было, сколько жизни у него осталось в запасе.

Хатбор и Илай принялись помогать мне.

– Нашинкуем батон! – в азарте крикнул Илай.

Хорошее настроение и вера в успех операции вернулись. Мы покончили с големом в считаные минуты. Когда от него остались только крошки и куски сероватого, плохо пропеченного хлеба, я решил, что достаточно.

Слишком уж мы нашумели. Надо было двигаться вперед, пока не сбежались сюда все недобитые асины.

Шли прежним порядком, сверяясь с картой. По прикидкам, на этом уровне Башни не должно было быть ловушек и опасностей – как-никак, «технический», проходной этаж. Но мучной голем наводил на нехорошие мысли, что сюрпризы имеют место быть, и сюрпризы самые пакостные.

Некоторое время ничего не происходило. Я отгонял мысль, что, может, нам повезет и удастся уйти без потерь: расслабиться – значит тут же получить в голову, первый закон любой операции. Нельзя расслабляться, впрочем, чрезмерная напряженность не лучше.

Насколько я понимал, вскоре мы должны были достигнуть спуска в подземелья. Внутренний двор Кривой башни, где сейчас шла подготовка к казни, пока что нас не интересовал: мы рассчитывали перехватить своих до начала экзекуции.

Баф ускорения слетел, и ноги переставлять стало ощутимо сложнее.

И внимание рассеялось: я все это время вынужден был смотреть и своими глазами, и глазами Илая, от этого быстро устаешь.

Поэтому ловушку мы проморгали: Илай отвлекся, кажется, на мое присутствие (а может быть, ему подобное слияние тоже давалось нелегко), я как раз чуть не налетел на спину Хатбора, а орк в своем шлеме вообще вряд ли различал детали.

Земляк вдруг замер и уставился наверх.

У меня закружилась голова: когда все еще пытаешься бежать прямо, смотришь и перед собой и вверх – и не такое может случиться.

А потом вздрогнул пол, и я отключился от Илая.

Землетрясение?! Здесь?!

– То недобро… – пробормотал Хатбор.

Кобольд не устоял на ногах и упал. Пол вздрогнул еще раз – сильнее. Илай вскрикнул и вышел из стеллса.

И тут я увидел то же, на что мгновением раньше он обратил внимание: впереди уже не было прохода. На нас пер участок стены. И, кажется, в довершение к этому падал потолок.

Ну вот и все. Как говорилось в сказке, которую давным-давно Владу Бурову читала мама, «и пришла к нему смерть воробьиная!» Или, как говорилось у нас в школе, северный пушной зверек пожаловал. Стопроцентный и неминуемый.

Что это? Магия?

– Борк! – крикнул я кобольду, стоящему на четвереньках на вздрагивающем полу. – Что это? Магия?

Кобольд очумело замотал головой.

– То не магия. – перевел Хатбор.

Черт. Кажется, сейчас мы падем жертвой примитивной механики, ловушки в стиле Индианы Джонса, морально устаревшей еще на заре эры Голливуда! Сейчас вся жизнь промелькнет перед глазами, и я наконец-то узнаю, что происходит с умершими в игре.