Игры хакеров
Шрифт:
Проект был идеей Эммануэль, и Оля лишь исполнила ее в пространстве. Она перечислила ей половину копеечного гонорара, который получила от правительства города.
«Пусть порадуется!»
Город прислал благодарственное письмо с предложением участвовать в новых конкурсах, и она с энтузиазмом принялась за новый проект. Правда, много времени отнимала гимназия, куда приходилось таскаться, поэтому пришлось взять у Максимуса горсть «Крокодила», и это позволяло ей работать по ночам.
Участок, который предстояло обустроить, находился на берегу моря. Эммануэль долго возилась, но в конце концов придумала проект, который Оля осуществила и выдвинула на конкурс. В проектах других
Постепенно цены на модели Эммануэль пошли вниз, по мере того как появлялись другие модельеры, делающие то же самое, однако дешевле. Но она обвиняла во всем Олю, и на этой почве у них произошел грандиозный скандал. По этой причине она не успела представить ландшафтный проект для очередного участка в городе, что еще больше накалило отношения.
Но она отыгралась, когда наконец американка выяснила, что хочет итальянская фирма готовой одежды. Как оказалось, им требовался аниматор, который оживит их модели в Интернете, и больше ничего. Это было предложение о работе для нее, а не для ее подруги. Эммануэль была вне себя.
Потом появился Витас со своим сумасшедшим проектом игры в какого-то мужика в ватнике и в солдатских сапогах. Он предложил ей половину от сборов, и она согласилась, но не из-за денег. Она не верила, что кто-то пойдет играть в этого партизана, вылезшего из леса. Ей просто хотелось насолить Эммануэль и показать, что она не единственная на свете, и Оля может обходиться без нее.
Витас ей дал написанный им сценарий, и она поняла, для этой работы у нее уже не хватает имеющихся ресурсов. Пришлось позвонить лысому дядечке, который тут же явился для переговоров.
Выслушав, что ей требуется, он забормотал, что у него кое-что имеется, но заломил такую сумму, что она подумала, что ослышалась. Она не собиралась тратить подобные деньги на безумства Витаса.
– Но это же несерьезно!
Дядечка забормотал, что это – последние разработки, и каких трудов ему будет стоить получить их, что означало украсть. Затем он замолк и уставился в пол, потея и ожидая ответа. Она глядела на него, и что-то в его виде говорило о том, что у него есть какое-то слабое место. Подчиняясь необъяснимому импульсу, она достала пудреницу, открыла ее так, чтобы дядечка увидел, что находится внутри.
– Не хотите ли угоститься?
Голова у дядечки вползла в плечи, и он почему-то начал оглядываться. Не найдя никого в комнате, он произнес:
– Ну, не знаю.
Но по глазам Оля увидела, что он знает. Она пододвинула к нему пудреницу.
– Угощайтесь! В качестве можете не сомневаться. Медицина.
Так обычно говорил Максимус.
Дядечкино стеснение прошло, и он вполне профессионально раскатал две дорожки и сделал трубочку из банкноты. После первой дорожки глаза под толстыми стеклами очков сделались совсем круглыми, а отдышавшись после второй, он подтвердил:
– Медицина.
И захихикал довольно.
Дядечка
Она начала работать, но ее свалил грипп. С одной стороны, не нужно было ходить в гимназию и она могла весь день находиться дома. С другой стороны, высокая температура изматывала, и единственное, на чем она держалась, – это «Крокодил». Она увлеклась работой и закончила за неделю то, над чем программисты работают месяцами. Единственный, кто приходил к ней за все это время, был Витас. Ну понятно, почему он появлялся у нее, но эта стерва Эммануэль даже ни разу не позвонила за неделю. Оля просто приходила в неистовство, когда представляла, чем она в это время занималась с этими придурками.
Витас выставил в городе свою игру. В первый день зашли 3 человека, во второй 17, а в последующие дни число зашедших переваливало за сотню. Слюнявая история, придуманная американкой, сработала!
Лекарствами и уколами удалось сбить температуру, но кашель не прекращался. Под это дело она игнорировала гимназию. У нее был Интернет, и, соответственно, она будет готова к любым контрольным.
Витас прибегал каждый день и с порога спрашивал:
– Ты знаешь, сколько вчера было заходов?
Она не знала, да и не хотела знать. Деньги ее не интересовали. Ее имя там не значилось. Кроме того, этот придурок не понимал, что горожане приходят не из-за его экзотического мужика в ватнике, а благодаря ее работе по анимации игры.
Единственное, что ее интересовало, – это чтобы у стервы все шло плохо. Она быстро сделала вторую версию игры, где лесных братьев сменили террористы в арабских головных платках, потом третью – с фашистами со свастикой на рукавах. Везде сын отбивался от наседавших врагов, и в последний момент к нему на помощь приходил отец, и они вместе уничтожали нападавших. При этом играющий выступал сначала как сын, а затем как отец, что было необычно для электронных игр. И главное – у игры не было плохого конца. Играющий всегда побеждал. Программа работала на него. Не говоря уж об ощущении абсолютной реальности происходящего.
Параллельно она работала на итальянцев, оживляя их интернетные модели, и они платили лучше, чем Витас и Эммануэль, вместе взятые. Спать было просто некогда. И тем более работать на Эммануэль. Да она у нее и не показывалась. Витас делал вид, что ничего не знает, хотя она догадывалась, что это неправда.
Она давно перестала выходить из дома. На это просто не было сил и времени. Все, что требовалось, приносила нанятая родителями женщина.
– Как ты себя чувствуешь? – традиционно начинала разговор мать, которая ежедневно с утра звонила из Франции.
Далее следовали пожелания, чтобы она легла на обследование в какую-то больницу, но каждый раз под тем или иным предлогом ей удавалось увильнуть от подобной перспективы. Наконец она согласилась, чтобы их знакомый светило медицины приехал к ней домой для осмотра. Его приговор был: пневмония, как осложнение после гриппа. Опять последовали телефонные переговоры, и к ней стала приезжать медсестра, чтобы два раза в день сделать укол. Кашель не прекращался, и в конце концов она дала себя уговорить пройти обследование в больнице и очутилась в одноместной палате, где персонал так хорошо оплачивался, что ходил в мягких тапочках и стучался в дверь, прежде чем зайти в ее одноместную палату.