Шрифт:
Посвящается Александру Дадашеву-младшему
Ты носишь внутри себя высочайшего друга, которого не знаешь. Ибо Бог живет внутри каждого человека, но не многие умеют найти Его. Человек, который приносит в жертву свои желания и свои действия Тому, в Ком лежит начало всех вещей и Кто создал Вселенную, достигает такой жертвой совершенства, ибо тот, кто находит в самом себе счастье, радость и в себе же несет свой свет, тот человек находится в единении с Богом.
Знай же, что душа, которая нашла Бога, освобождается от рождения и смерти, от старости и страдания и пьет воды бессмертия.
Бхагават-Гита.
Игры Кришны
Кришитоши
Часть первая. Говинда
Часть вторая. Я
Часть третья. Кришитоши
За пределами несчитанного множества материальных вселенных простирается духовное небо, имеющее форму лотоса, лепестки которого содержат в себе бесчисленное количество планет Вайкунтх.
В высшей части духовного неба, зовущейся венчиком, расположена планета Верховной личности Бога. Все планеты Вайкунтхи поддерживаются энергией мысли Верховной личности Бога. В этой обители Бога зовут Говинда — изначальная причина всех причин. Сотни тысяч богинь процветания служат Ему там и так же, как Он, имеют духовную природу.
Структура планеты Верховной Личности представляет собой философский камень, а воды, текшие по планете, — нектар. Все желания исполняются там мгновенно, слова звучат как музыка, а движения словно танец в ритме чудесной мелодии, которую Господь играет на своей трансцендентной свирели, с которой Он не расстается никогда.
Его волосы украшает павлинье перо. Он так прекрасен, что своей красотой затмевает тысячи купидонов. Господь наслаждается своими непостижимыми играми, отраженными в пространстве вариантов как хроника миров, из которой Он черпает свое вдохновение и любовь подданных своих, исполняющих роли супругов, заботливых родителей, сыновей. Все, играя с Господом, исполнены радости преданного служения.Я расскажу тебе историю О том как
Ветерок Его вечный спутник сбил с головы Говинды павлинье перо. Было ли это предопределено, явилось ли это неосторожностью Ветерка — определи для себя сам, внимай моему рассказу, наблюдая за тем, как перышко, подхваченное хороводом бабочек, устремилось наземь. Едва коснувшись земли, подхваченное потоками Ветерка, пытавшегося вернуть перо на прежнее место, оно ускользнуло из его ветреных объятий и, разделившись на два начала — мужское и женское, закружилось в танце над озером серой бездны, материальной природы. Ветерок, поддувая со всех сторон, пытался предотвратить погружение перышка в материю, но оно словно нарочно ускользнуло в темные глубины.
Ветерок виновато склонился перед своим господином.
— Не волнуйся, — сказал Говинда Ветерку. — Перышко мечтало об индивидуальности. Будет справедливо позволить ему получить этот опыт. Я отправлю вслед за перышком свой дух. Он поможет ему вырваться из вязкой структуры материи.
Достав из-за пояса свою трансцендентную свирель, Говинда вдохнул в нее чудную мелодию, которая, вспорхнув в небо, устремилась за перышком.
— Считай до восьми, — сказал Говинда Ветерку и, присев на лугу, погрузился в себя, обратив свой взор к Лакшми.
Ветерок принялся вести счет
— Один, два, три…
Часть первая
Говинда
Начало пути
Намерение
На юге
— Мое львиное сердце! — в шутку звала его мать.
Франческо рос в атмосфере бесконечных дуэлей, среди детей прислуги, изображая доблестного рыцаря, чьим славным именем он был назван. Мальчишки разделялись на две группы. Сын конюха изображал отважного могола, осадившего Иерусалим. Франческо с парой мальчишек защищал стены города. Битва на деревянных мечах, как правило, заканчивалась кулачным боем, по окончании которого дети с виноватым видом садились перед Антонио — отцом маленького Франческо. Он не осуждал дружбу сына с этими детьми.
— Битва укрепляет дух, — говорил Антонио детям. — Благородная битва — это удел рыцарей.
Дети с удовольствием слушали рассказы Антонио о походе за Гробом Господним. Рассказывая о героях минувших лет, он погружался в своих рассуждениях в глубокую древность, говоря о народах, канувших в Лету. Дети зачарованно слушали его, а затем, когда оставались одни, изображали героев из рассказов старика. Каждый мнил себя главным.
Когда Франческо исполнилось двадцать лет, на торжественном собрании он был посвящен в рыцари ордена тамплиеров. Хорошо образованный, крепко сложенный, он подавал большие надежды своему состарившемуся отцу. Благочестивый нрав и львиное сердце говорили за себя, выдавая в юноше истинного аристократа. С прислугой Франческо был заботлив и добр. Он с любовью относился к друзьям детства, ставшим для него скорее младшими братьями, нежели слугами.
В зале библиотеки висел портрет доблестного предка, в честь которого был назван молодой тамплиер. Мысль о том, что мощи прадеда покоятся в далекой земле Иерусалима, где он пал, защищая город, не давала ему покоя. Однажды, еще будучи подростком, Франческо заявил своему отцу:
— Придет время, и я отправлюсь за его мощами!
Отец принял сказанное за детскую забаву, но Франческо жил идеей похода, тщательно изучая карты земель, в которые он собирался держать путь. Также немало времени юноша посвятил изучению астрономии и чужих обычаев, чтобы в дороге легко ориентироваться по звездам. К тридцати годам Франческо легко говорил на арабском и мог без особых затруднений объясниться на арамейском.
Настоящим потрясением для старого Антонио стало забытое обещание сына, которое вновь прозвучало из уст Франческо. Он встал на колени перед отцом и попросил благословить его в дальнюю дорогу.
Слезы выступили на глазах старика. Антонио понимал, что не может повлиять на решение сына. Поцеловав его в лоб, отец произнес:
— Господь всегда на стороне тех, кто тверд в своих намерениях. Я буду молиться о твоем благополучном возвращении.
Утром следующего дня, попрощавшись с родителями и друзьями, молодой тамплиер отправился в путь. Благословение отца было ему надежным щитом, а благородное намерение сияло путеводной звездой.
Через неделю путешествия морем на торговом корабле, принадлежащем ордену, Франческо ступил на землю египетскую. Знойное солнце быстро отнимало у него силы, и он решил двинуться в путь ночью.
Знание арабского позволяло ему с легкостью вступать в беседу с встречавшимися караванами. Общаясь с купцами, молодой тамплиер умножал свои знания о местных традициях. Спустя неделю Франческо увидел величественные пирамиды Акрополя, вселявшие в путников уважение к народу, когда-то населявшему эти земли.