Игры любвеобильных фей
Шрифт:
– Между тем моя мама не умерла, она выжила, уехала из этих мест, а потом родила меня. Но всю свою жизнь она твердила мне, что единственный родной человек, какой у нас есть – это баба Шура и ее дочка – Наташа.
– Баба Наташа?
– Ну, вам баба, а мне просто Наташа, – грустно усмехнулась тетя Маша. – Она ведь ненамного старше меня, каких-то десять с небольшим лет. Только выглядела она рано постаревшей из-за тяжелой жизни.
Но баба Наташа никуда не уехала из Морозовска. Прожила всю жизнь в тех местах, откуда были родом ее отец и мать. Она знала про прячущегося в Черном лесу злого старика,
– Когда я приехала в Морозовск и открылась бабе Наташе, которую всю свою жизнь считала своей названой сестрой, она встретила меня с распростертыми объятиями. Я к тому времени тоже уже овдовела, поэтому купила дом рядом с домом бабы Наташи, и мы зажили вполне спокойно. Если бы не приезд Коли и его семьи, – а они рвались отыскать сокровище своего деда, – то мы бы про Морозова вовсе не вспоминали. Ни у бабы Наташи, ни тем более у меня не было причин, чтобы испытывать к этому человеку теплые чувства. Для нас он всегда был врагом. И даже простая память об этом человеке причиняла нам с моей названой сестрой боль. Она ненавидела старика, потому что считала его виновником гибели своих родителей. А я… ну, моя причина, чтобы ненавидеть Морозова, была тоже весомой. Он пытался использовать мою мать, ее дар в своих целях. А когда это у него не получилось, то мучил ее, едва не убив вовсе.
И наконец высказав, что копилось у нее на сердце долгие годы, тетя Маша замолчала. Но в избе еще долго слышался ее возмущенный голос, полный затаенной боли и гнева.
– Баба, не плачь! – прижалась к ней Верочка. – Ты такая хорошая! Я тебя люблю. А злой старик давно умер и сгнил в своей вонючей могиле!
– Т-с-с… Не говорит так. Нехорошо!
Тетя Маша прижала кудрявую голову ребенка к себе и нежно побаюкала девочку. Но слова Верочки дали всем новую почву для размышлений.
Глава 16
Первой заговорила Кира.
– Так, а где похоронен старик Морозов? Баба Наташа вам не рассказывала?
– Рассказывала. Я знаю, где могила старика. Но я ни за что в жизни не стала бы рыться в ней.
– А кто стал? Пашка?
Тетя Маша кивнула.
– Когда я увидела внука бабы Наташи в Черном лесу, я сначала глазам своим не поверила. Откуда он мог там взяться? Никто из местных под страхом смертной казни не сунулся бы в этот лес. Меня они, несмотря на то, что я прожила в Морозовске не один десяток лет, все равно считали и считают чудаковатой приезжей, чужачкой, поэтому и смотрят сквозь пальцы на мои грибные подвиги. Но они никогда не завидовали моему улову. Их самих никакие грибы не могли бы заставить сунуться в это проклятое, как они считали, место. А тем более Пашка! Уж кому-кому, а своему внуку баба Наташа должна была в первую очередь внушить страх перед Черным лесом и могилой старика.
– Но Пашка переборол свой страх!
– Ему очень нужно было лекарство для бабы Наташи. Он знал, что оно дорого стоит, но считал, что деньги помогут ему купить нужное лекарство, и оно спасет жизнь старухи. Но вышло все наоборот. Хотя Пашке и удалось найти дорогую подвеску и взять ее, проклятие старика Морозова пало на него.
Но в этот момент в разговор вмешалась Леся:
– А мне кажется, –
– Простите, я увлеклась, – словно встрепенулась тетя Маша. – Конечно же, никакого проклятья не существует. И все же чудеса порой случаются.
– Что вы хотите этим сказать?
– Что?.. Ну, икона-то плакала.
Да, икона плакала. И по этому факту никто не смог возразить. Слух об удивительной иконе, оплакивающей гибель семьи, которой она принадлежала, распространился по Морозовску со скоростью ветра. Уже все соседские кумушки знали о том, что случилось в избе бабы Наташи.
– Завтра похороны бедной женщины, – сказала тетя Маша. – Обещает приехать сам епископ. Хочет отслужить службу по бабе Наташе и взглянуть своими глазами на ее икону.
Но это должно быть только завтра. И похороны бабы Наташи, и епископ, благоговейно прикладывающий икону ко лбу и то ли искренне молящийся, то ли подсчитывающий будущие барыши от потока желающих, которые потекут в его храм, чтобы лично лицезреть чудо и прикоснуться к плачущей иконе.
А сегодня все участники этой истории собрались для того, чтобы обсудить, как Андрей смог совершить столько злодеяний у них под носом, а они спохватились только в самый последний момент.
– И ведь этот тип с самого начала не внушал мне доверия! – воскликнула Кира.
– И не говори! – поддержала ее Леся. – Мы все время обсуждали, что Андрей еще проявит свой норов, а потом забыли про опасность!
– А я хотела отдать за него Сонечку.
– А я любила негодяя! А он чуть было не убил меня!
– И меня тоже, – высказался дядя Коля, впервые в жизни проявивший солидарность с Соней, которую недолюбливал и никогда прежде с ней не соглашался ни в одном вопросе.
– Просто туман какой-то нам в глаза напустил. Морок!
– Нет, всему виной наше путешествие, в котором Андрей вел себя безупречно.
– Не так уж и безупречно, – заметила Кира. – Как я теперь понимаю, Андрей всеми силами старался сделать так, чтобы мы не дошли до места.
– Да, да! Он выкрал у дяди Коли газовый примус. Он испортил наши припасы. Он… Он…
– Он подменил средство от комаров на пустышки!
Одного этого возгласа Леси хватило, чтобы все тут же согласились, что Андрей был мерзавцем до мозга костей. И самое меньшее, что ему грозит за его преступление, – это многие годы тюрьмы.
– Он еще тогда хотел, чтобы нас закусал гнус. А сам в это время пользовался хорошим средством, и его насекомые совсем не кусали.
– Но зачем он хотел, чтобы мы вернулись?
– Как зачем? Тогда он бы дошел до цели один. А потом нам бы сказал, что ничего в пещере не нашлось.
– Так оно и не нашлось.
– Но Андрей-то этого не знал!
Андрей совершил множество ошибок и проколов. Но вся беда наших путешественников была в том, что они привыкли видеть в нем просто мелкого мошенника. И никто не ожидал, что этот человек пойдет на серьезное преступление, а тем более на убийство.
– Бросить нас одних в лесу, без помощи и еды – это Андрей мог. Я в этом был уверен с самого начала, – сказал дядя Коля. – Но вот убить… Я полагал, что у него кишка окажется тонка. И признаюсь, я недооценил этого парня.