Игры немертвых (др. перевод)
Шрифт:
Я должна вернуть богине их всех. Они принадлежали ей, а не мне, и если они будут во мне слишком долго, их абсолютная мощь сведет меня с ума. Позволить им стать было ошибкой.
Этюд кивнул, и когда Дженкс залез в мои волосы, я закрыла глаза, чтобы заглушить ощущение головокружение. Позади я чувствовала бег поезда без мистиков. Осколок следовал за мной, мучающий, щиплющий, колющий меня за пятки. Чувствуя боль и тошноту, я повисла в лапе Этюда, думая, что мне нужно было с самого начала просто позвать чертовых орлов и сделать это в одиночку.
Глава 26
Влажный
Этюд резко полетел вниз, и мне пришлось отпустить одну руку, чтобы придержать волосы. Ночной туман скапливался в низинах и деревья выглядывали из него как островки. Я чувствовала, как движется земля — невидимое солнце, казалось, явственно росло, поскольку мы двигались к восходу. Моя лей-линия светилась сверкающей дымкой, которую я могла видеть даже без своего второго зрения. Это было неправильно. Я боялась открыть второе зрение, чтобы посмотреть, но горстка мистиков принесли мне образ, искаженный из-за множества точек обзора, но ясный по своей сути.
Линия пылала резким, болезненным сиянием. Это была Богиня. Она искала свои потерянные мысли, и она была недовольна.
— Ты видишь то, что я вижу? — спросил Дженкс, все еще прячась у меня в волосах. После того, как мы отлетели от поезда, мне понадобилось пару секунд на то, чтобы пересесть на спину Этюда вместо его лап, но Дженкс решил не вылетать и остался со мной.
— Словно пламя, вытекающее из самого ада? — сказала я, и он усмехнулся. — Ага.
Ох, Богиня была зла.
Этюд сместил равновесие, когда земля словно подскочила вверх, и в последний раз ударив крыльями, мы опустились на землю.
Тишина была оглушительной. Из ближайшего ручья не было слышно ни сверчков, ни лягушек. Было ощущение, словно гудящая сила линии полностью глушила все остальные звуки. Мои мистики закопошились из-за мрачного предчувствия, когда я перекинула ногу и соскользнула на землю. Вдалеке приглушенно загудела сирена Лавленда. Отколовшиеся мистики приближались.
— Спасибо, Этюд.
Выглядя бугорчатой тенью в лунном свете, гойл дернул ухом, давая понять, что услышал меня.
— Это мелочи. Я буду ждать там, если тебе понадобится поездка домой.
Домой? Во мне поднялось воспоминание о моем крыльце со знаком над дверью, темным в приглушенном свете, и мистики во мне объединили свое волнение. Никто из них не ушел в линию, и это меня беспокоило. Я убрала свои влажные от тумана волосы с плеча, чтобы Биз мог на него опуститься. Мы вместе повернулись к светящейся линии, я вздохнула. Я бросила Айви и Трента. Но если бы я осталась, я бы сошла с ума как Бэнкрофт.
— Они
То, где на самом деле витали мои мысли имело довольно хорошую аналогию, поскольку стоило мне подумать об Айви и Тренте, как на поверхность всплыло изображение. Оно уже некоторое время было там, но я игнорировала его, пока летела к лей-линии Лавленда. Там была Айви, она стояла, прислонившись к машине ФВБ, скрестив руки на груди и крепко сжимая губы.
Трент около нее убедительно разговаривал с другим офицером, бригада репортеров ждала возле приземлившегося вертолета. Людей Лэндона увели, большинство из них хромало. Мы взяли их, но победа казалось пустой.
Ты уверена, что хочешь потерять это? Подумала я, затем отказалась от этого. Конечно, было здорово видеть мир сквозь тысячи глаз, но это причиняло боль. Неудивительно, что Бэнкрофт покончил с собой. Богиня могла иметь их — иметь их всех. Это было похоже на постоянную связь с линией. Они никогда не молчали, а я просто хотела поспать.
— О, ради вечно любящей трах Тинки, — прошептал Дженкс, с него сыпалась приглушенная красная пыльца. — Я думаю это они. Рэйчел, ты видишь?
Я кивнула, переставляя ноги в траве, высотой по колено, и пытаясь приглушить свою ауру. Я не знала, что буду делать если они проигнорируют линию, полыхающую как миниатюрное солнце между нами и снова упадут в меня. Если бы сирен, поднимающихся следом за нами было не достаточно, я бы узнала, что это они по их короткому трезвону энергии, которую они источали как жара молнию. Тридцать секунд. Я ставила на тридцать секунд, а потом мы узнаем, напрасно это было или нет.
Хвост Биза, обвивающий мою спину и подмышку, затянулся.
— Хочешь, чтобы я что-то сделал?
Я покачала головой, мое сердце бешено заколотилось, когда облако мистиков вздыбилось над линией деревьев, конкурируя по яркости с лунным светом. Вы идите первыми, мысленно сказала я мистикам в себе, и в неохотной, скрученной волне, они поднялись с моей души. Вы все, повторила я, и с их уходом разрозненные образы последних нескольких дней искрами пронзили мою душу.
Наконец, мои мысли, опустели, и я сделала медленный вздох, наслаждаясь тишиной. Меня охватила дрожь, вызванная адреналином, когда свечение от линии внезапно усилилось из-за моих мистиков, вошедших в него.
— Идите, идите, идите… — шептал Дженкс, и я обнаружила, что отступаю от линии, когда облако отколовшихся мистиков резко развернулось к ней и остановилось.
— Забирай их! — закричала я. — Черт побери! Забирай!
— Рэйч! — пронзительно закричал Дженкс, — Ложись!
Я упала, инстинктивно вставая на линию и ставя круг. Страх прокатился вверх, одновременно с мокрой землей, ударившей меня, и высокая трава поцарапала мне лицо. Каждый раз, как я касалась линии, мистики затапливали меня. Но на этот раз ничего, кроме чистой силы линии, не было. Она забрала их. Она забрала их и они больше не были моими!