Игры Немезиды
Шрифт:
— Стокса я тоже попрошу помочь, — сказала Кларисса. — Драться они не умеют, но сторожить способны. А нескольких потолковее спрошу, не хотят ли подсобить с кораблем.
— Еще смешнее, — заявил Амос. — Лишь бы они ничего без спросу не трогали.
— Мы их возьмем с собой? — спросила Кларисса.
— Угу.
Она усмехнулась.
— Потому что они — из нашего племени?
Один из людей Эрика что–то крикнул, другой рассмеялся, и кто–то из слуг робко поддержал смех. Амос потер разбитый кулак и пожал плечами.
— Просто что–то в этом роде сделал бы Холден.
Глава 41
Наоми
Наоми
Штука в том, решила она, чтобы утащить не один скафандр, а все сразу. Уничтожить базу данных, чтобы никто не разобрал, взяла ли она что–то. Но если испортить только список скафандров, это тоже ее выдаст. Она подняла ручки. Мышцы заныли. Она отпустила ручки, упиваясь болью. Заполучить бы один из сканеров, с которыми она работала раньше, — и можно было бы скормить системе поддельные данные. Забить ее тысячами призрачных объектов. Миллионами скафандров с ранцами по всему кораблю. Такая база, даже сохранив исходную информацию, станет бесполезной. Беда в том…
Прозвучал предупреждающий гудок. Сердце оборвалось. Подготовка к переходу в невесомость. Время кончилось, а она не готова. Пока еще пуповина между кораблями на месте, но, как только ее втянут, «Пелла» с «Четземокой» разойдутся — и конец зыбким надеждам. Наоми уронила ручки тренажера. Механизм отвел их на место, подготовив к следующему циклу.
Она не готова. Да какая там готовность!.. Впрочем, это не значит, что она не попробует.
Наоми сделала несколько шагов к гелевому тренажеру и кивнула своей тюремщице:
— Схожу в гальюн.
— Только что была, ты.
— Еще схожу, — бросила Наоми, отворачиваясь.
— Черта с два. Эй!
Наоми притворилась, что не обратила внимания на окрик, вслушиваясь, как женщина выбирается из геля. До сих пор она была образцовой пленницей, и бунт застал Сарту врасплох. Ну так и задумывалось. Снова раздался гудок предупреждения, и пошел трехсекундный отсчет до невесомости. Два… Наоми обеими руками ухватилась за дверную раму. Один… Не стало ни верха, ни низа, и она, сжав тело в тугой комок, развернулась, нацелившись в Сарту. Обеими ногами ударила в живот, отбросив тюремщицу в пустоту. Та сорвала с Наоми левый ботинок и швырнула в сторону, развернув себя отдачей. Через несколько секунд она достигнет дальней стены и оттолкнется. Но пока у Наоми есть фора. Сарта уже кричала.
Наоми толкнулась в люк, затем еще раз — по коридору. Слишком быстро, опасно. У нее всего несколько минут. Неужто она надеялась вскрыть шкаф, вытащить скафандр и запустить шлюзование? Тогда бы расчеты сошлись. Как — она сейчас не представляла.
Где–то за спиной вопила Сарта. Поднимется тревога. Но Наоми уже свернула за поворот. Линия обзора перекрыта, Сарте придется гадать, куда она скрылась. Это, если повезет, даст еще несколько секунд. Больше не будет. Командный шлюз оказался закрыт. Наоми запустила открытие внутренней двери и принялась дергать дверцы шкафов. Если кто–то… хоть кто-нибудь — налажал, забыл запереть… Металл дребезжал и брякал под пальцами — она дергала, дергала, дергала. Отцепили уже пуповину? Втягивают в люк? Казалось — наверняка.
В коридоре раздавались голоса. Кричали. Один голос принадлежал Сарте. Другой — Сину. Наоми заметила,
Ей чуть не стало дурно, когда рука не сразу нащупала набор от декомпрессии. Наоми хлопнула себя по тому месту, куда засунула стерженек — здесь! Если бы только достать скафандр… Она попробовала еще один шкаф. Сердце пропустило удар. Открылся! Внутри на резиновых ленточках висел в невесомости простой скафандр с ранцем. Наоми протянула к нему руку.
И остановила себя.
«Заметят пропажу скафандра, — проговорил тихий голос в голове. — Поймут, куда ты ушла. Догонят».
Она тяжело и часто дышала. Сердце колотилось. То, о чем она старалась не думать в последние часы, явилось в сознание, как старый друг. «Меньше пятидесяти метров. Недалеко, ты справишься».
Она захлопнула шкаф. Внутренняя дверь шлюза уже открылась. Наоми толкнулась к нему, старательно пыхтя, переполняя кровь кислородом. Она не знала, кружится голова от избытка кислорода или от общей растерянности. Она уже решилась. Голой в пустоту. Ухватилась за наружную раму люка. Ожидала холода и удивилась, когда металл оказался той же температуры, что вся обшивка.
Пятьдесят метров в жестком вакууме. Более или менее. Возможно ли такое? Наоми ни разу не переживала декомпрессии. Долгие секунды, уравнивающие давление в шлюзе с наружной пустотой… на это нет времени. Придется выпустить воздух разом. От нормального давления к нулевому за долю секунды. Если задержать дыхание, легкие лопнут. Надо сначала выдохнуть все до упора, впустить в себя пустоту, окружить ей сердце. Даже если получится, ей придется плохо.
Переживет.
Громкие голоса стали еще громче. «Ищите суку!» — крикнул кто–то. В проходе между шкафами мелькнул Син, за ним Сарта. «Хорошо, — думала Наоми, — превосходно. Пусть видят». Индикатор под ее пальцем сменил зеленый огонек на красный. Син с беззвучным криком полетел через коридор, но дверь уже закрывалась. На миг Наоми поверила — не успеет, но он ухватился за раму и втянул себя внутрь. Она пыталась вытолкнуть его, но Син был сильнее.
Шлюз закрылся за ним, щелкнув магнитными присосками. Наоми вцепилась в захват у панели ручного управления, ожидая удара. Пинка, который отбросит ее в сторону. Шлюз был так мал, что она могла бы упереться ладонями в оба люка одновременно. Некуда деться от удара. Син не нападал. Наоми набрала код аварийного входа. На дисплее загорелись варианты: «Открыть внутренний люк», «Открыть наружный люк», «Назад».
— Костяшка, ты но агас эсо. — Син протянул к ней широкие пустые ладони. — Бист бьен. Бист бьен аллес [23] .
23
Не делай этого. Ты хорошая, у тебя все хорошо.
— Что ты наделал? — Наоми удивилась, услышав в своем голосе боль. — Зачем ты?
— Потому что ты мой народ, да? Мы — астеры. Рождены в пустоте. Ты, я. Аллес ла. — В его глазах стояли слезы, волнами набегали на зрачок и радужку. Не было силы тяжести, чтобы одолеть поверхностное натяжение. — Мы шли так далеко, виде — унс земля обетованная. Нам идти всем вместе. Ту, и ме, и аллее.
— Ты меня не спасешь, — сказала она.
Он сложил сильные руки.
— Тогда умру, пытаясь. Мы заботимся друг о друге. Бережем. Не стоим в стороне, когда ты умираешь. Не буду.