Игры Немезиды
Шрифт:
От этой мысли на лицо Амоса вернулась улыбка, и судорога в животе отпустила.
От станции до дома, где жила Лидия, было тридцать семь кварталов. Район дешевый, но не для живущих на пособие. За дом здесь расплачивались настоящими деньгами — а это интересно. Амосу не верилось, чтобы Лидия сумела подчистить досье, пройти обучение и устроиться на работу. Может, ее муж имел рабочую квалификацию и законный заработок? Это тоже интересно. Какой честный гражданин женился бы на стареющей гангстерше вроде Лидии?
Амос шагал неторопливо, все
Он прошел по узкой дорожке к дверям и позвонил. Почти сразу ему открыл маленький старик с лысиной в окружении седых волос.
— Чем могу помочь, сынок?
Амос улыбнулся, и что–то в его улыбке заставило старика нервно отступить на полшага.
— Здрасьте, я старый друг Лидии Маалуф. Узнал вот, что она скончалась, и хотел принести соболезнования.
Он поиграл лицевыми мышцами, пытаясь отыскать такой вариант улыбки, который бы не пугал этого старикашку.
Старик — Чарльз, если верить некрологу, — помедлив, пожал плечами и жестом пригласил Амоса в дом. Внутри чувствовалось присутствие Лидии. Мягкая мебель, яркие ковры на стенах и занавески напомнили Амосу их балтиморскую квартиру. На стенах и на столах фотографии. Кадры из покинутой Амосом жизни. Две собаки на лугу улыбаются в камеру, свесив языки. Чарльз, не такой лысый, но такой же белоснежно–седой, копается в саду. Лидия с Чарльзом в ресторане, на столике свечи, они улыбаются друг другу поверх бокалов с вином.
Жизнь выглядела хорошей, и Амос почувствовал, как его понемногу отпускает. Он не знал, как это понимать, но предполагал, что так лучше.
— У вас имя есть? — осведомился Чарльз. — Хотите чаю? Я как раз заваривал, когда вы позвонили.
— Конечно, чаю выпью, — ответил Амос, пропустив первый вопрос мимо ушей.
Он постоял в уютной гостиной, пока Чарльз гремел посудой на кухне.
— Второй месяц после похорон, — сказал он оттуда. — Вас не было в колодце?
— Да, последнее время работал в Поясе. Жаль, что не успел.
Вернувшись из кухни, Чарльз вручил ему чашку. Судя по запаху, зеленый чай, несладкий.
— Тимоти, да? — сказал Чарльз так, словно говорил о погоде.
У Амоса сжались челюсти, в кровь выплеснулся адреналин.
— Давно уже пет, — отозвался он.
— Она как–то рассказывала о вашей маме, — продолжал Чарльз.
Он держался свободно — словно знал, что чему быть, того не миновать.
— О маме?
— Лидия ведь заботилась о вас после смерти матери. Так?
— Да, — сказал Амос, — так.
— Ну вот, — покивал Чарльз и сделал глоток. — Так что?
— Либо я прошу у вас разрешения отнести эти розы ей на могилу…
— Либо?..
— Либо
— Мне не нужны проблемы.
— Я хочу знать, как это случилось.
Чарльз посмотрел на него, глубоко вздохнул и заговорил:
— Это называется аневризма восходящей части аорты. Легла спать и не проснулась. Я вызвал скорую утром, но они сказали, к тому времени она был мертва уже несколько часов.
Амос кивнул.
— Вы были к ней добры, Чарльз?
— Я любил ее, мальчик. — В голосе старика прорезалась сталь. — Ты можешь делать здесь, что хочешь, я тебе помешать не сумею. Но в этом сомневаться не позволю. Я любил ее с первой нашей встречи до последнего поцелуя на ночь. И все еще люблю.
Голос старика не дрогнул, но в глазах стояли слезы, и руки подрагивали.
— Можно мне сесть? — спросил Амос.
— Устраивайся. Скажи, если захочешь еще чая, чайник полный.
— Спасибо, сэр. Простите, что на вас набросился. Но я, когда услышал, забеспокоился…
— Я знаю, кем была Лидия до нашей встречи, — сказал Чарльз, присев на кушетку напротив Амоса. — Мы не лгали друг другу. Но здесь нас никто не тревожил. Просто у нее была слабая артерия, и однажды ночью она не выдержала. И больше ничего.
Амос потер себе макушку. Верит ли он этому старику? Получалось, что верит.
— Спасибо. И еще раз простите, что ворвался силой, — сказал он. — Так можно мне взять несколько роз?
— Конечно, — вздохнул Чарльз. — Да это теперь и не мой сад. Бери, что хочешь.
— Вы переезжаете?
— Да, человек, который поддерживал Лидию, после ее смерти перестал. Мы кое–что отложили, но не много. Я очень скоро окажусь на базовом, а это значит, меня ждет муниципальный квартал.
— Кто держал ее на плаву? — спросил Амос, заранее зная ответ.
— Малыш по имени Эрик. У него своя команда в родном городе Лидии. Думаю, что вы знакомы.
— Знал такого, — согласился Амос. — А о вас он знал? Что Лидия вышла замуж?
— Конечно. Он держал с нами связь. Интересовался, как дела.
— И перекрыл вам кран после ее смерти.
Он не спрашивал, и Чарльз не ответил, только сделал еще глоток.
— Так, — сказал Амос, вставая. — У меня еще дела. Не спешите пока с переездом. Так или иначе, я позабочусь, чтобы на этот домик вам хватало.
— Ты мне ничем не обязан.
— Вроде как обязан.
— За нее, — сказал Чарльз.
— За нее.
Экспресс довез его до Балтимора быстрее, чем он шел до станции. Сам город за два десятилетия совсем не изменился. Те же группки дорогих коммерческих домов среди растянувшихся до окраин блоков для безработных и бедняков. А по окраинам — районы среднего класса. Тот же запах гниющих водорослей с затопленного восточного побережья и рассыпающиеся скорлупки старых зданий торчат над водой скелетом дохлого морского чудища.