Игры порочной крови
Шрифт:
Я плавилась в умелых руках, но в какой-то момент Арван отстранился, глянул виновато.
— Ты с ума меня сводишь, но может тебе после всего нужно время? — он провел по груди, заставляя льнуть к его ладони, — Прости любимая, что не уберег тебя.
— Но ты ведь спас меня. Единственный, кто мне нужен, — потёрлась провокационно о мужа, — Подо мной, предо мной, и, — я приподнялась, чтоб опуститься уже чуточку ниже, вбирая в себя твёрдый член любимого, — Во мне.
Больше мы не разговаривали. Сплелись в неразрывном объятии. Наполняли воздух размеренным плеском, стонами, шепотом. Мой любимый врывался в меня,
Всё-таки омывшись, мы перебрались в постель, я заблокировала замки, но ставить щит от звуков не умела, а магия к Арвану еще не вернулась.
— Надеюсь, дар вернётся, — от такого напоминания муж посмурнел.
— Я в этом уверена, — заверила его, скользнув ладонью по животу моего мужчины и нежно обхватив пальчикам снова отвердевший член, — А пока постараемся вести себя чуточку тише.
Улыбнулась лукаво, и двинула рукою вверх, вниз. Этой ночью я собиралась сделать всё, чтоб любимый забыл об этой временной потере.
Окончательно оправившись, Арван почти неделю пропадал во дворце, возвращаясь лишь на короткий сон. Столицу продолжало лихорадить, регулярные части армии стягивались в мятежный регион. Как объяснил мне профессор Капелли, в герцогстве, под предлогом противостояния воинственным племенам горцев, совершавших дерзкие набеги на долины, активно шел найм отрядов. Пока замаскированный под герцога Дайнеза человек изображал тяжелую болезнь, сам заговорщик мотался по своим и окрестным землям. Как стало ясно из допросов — первую смуту должны были посеять отряды наемников. А уже весною, на земли Марвеи вошли бы многочисленные отряды ханский войск, якобы а помощь по усмирению мятежа. Да так и остались бы в столице. А на королевскую чету планировалось еще одно покушение.
Последний месяц зимы и начало весны муж во главе отряда мотался по взбудораженным землям герцогства Дайнезского, ввязываясь в стычки. Когда уходил — больше всего на свете мне хотелось убеждать его всеми доступными способами, что он должен остаться со мной, что он слишком слаб без своей магии. Сдерживалась с трудом.
После отъезда мужа зачастил в гости Кристон, ему хватало работы и в городе, потому воевать он не отправился. Взяв за привычку приносить вести, что приходили от отрядов, он не терял надежды вытянуть из меня какие-либо сведения о прошлом. Графа Талас буквально съедало любопытство, после того, как в рассказе о пленении всплыли мои умения и навыки.
— Леди Алира, как ты всё-таки задушила мужчину цепью? — буднично спрашивал граф, попивая чай.
— Лорд Кристон, могу показать, — покладисто отвечала я, с живым интересом глядя не его шею, но граф неизменно отказывался.
Эти пикировки были своего рода игрой, развлечением, дополняющим сведения о муже. Ведь магпочтой Арван писать мог не всегда. Нет, я знала, что он хороший командир
Повлиял ли на меня биторий, или просто притивозачаточные чары не выдержали нашей страсти, однако, с той горячей ночи на двоих во мне росло еще одно дитя. Бумаге я эту весть не доверила.
— Еще один ребенок? Ты не представляешь, как я счастлив, — меня кружили в просторном холле сильные руки Арвана. Он вернулся заросший, обветренный, примчался, на два дня опередив свой отряд. Дети, уже получившие порцию подкидываний и объятий унеслись вверх по лестнице, в компании собак.
Потом был ужин, капелька вина, и жаркие, полные обещания взгляды. Истосковавшиеся друг по другу, мы упивались близостью, как измученные жаждой путники. Сплетались, не в силах оторваться друг от друга. Последующие дни, под насмешливыми взглядами тётушки мы сбегали и уединялись при первой же возможности. Неожиданные сложности начались позже.
— Надолго уезжаешь? — я перебирала волосы любимого, удобно устроившего голову на моих коленях. Стоял конец апреля и ветерок, врывавшийся в открытое окно, доносил из ночного сада ароматы цветов.
— Неделя. Может, дней десять.
— А как же прибывающее иллирийское посольство?
— Встретят его и без меня. Давно не посещал свои земли, полностью доверяя управляющим, разве что мать иногда туда ездит, — он перекатился, так что теперь лицом был против обозначившегося уже животика. Потёрся небритой щекой о нежную кожу, обвёл языком впадинку пупка.
Ласки стали настойчивее, одна рука мужа накрыла особенно чувствительную сейчас грудь, а язык провёл по сомкнутым складочкам лона, вырывая из меня первый стон. Арван дразнил невесомыми прикосновениями, накрывал жадным ртом, так что я извивалась под его ласками, уже раз доведённая до пика наслаждения. Больше всего на свете, мне хотелось ощутить долгожданную наполненность. Но мой коварный брюнет не спешил, проникая в меня пальцем, находя единственно верную точку внутри, от чего я, то молила его продолжать, то безмолвно выгибалась в умелых руках.
— Если ты сейчас же не войдешь, то я умру, — простонала, комкая простыни.
Почти сразу ощутила, как напряженный член потёрся о влажные складочки. Мой мужчина качнул бёдрами, проникая в меня лишь самую малость. Я распахнула глаза, когда он отступил, не проник в меня глубже. И с изумлением увидала нахмуренные брови, борьбу эмоций на лице мужа. Страсть и мука.
— В чём дело, любимый мой, — потянулась пальцами к суровой складочке на лбу, ласково обвела скулу.
— Лира, я не могу, — он всё-таки выдохнул, уткнулся лбом мне в плечо, — Боюсь повредить.
— Я же говорила…
— Да, я понимаю, — в голосе сквозило отчаяние, — Но не могу себя пересилить, — он лёг рядом, притянул к себе. В теле гуляли отголоски утихающего возбуждения. Свернулась клубочком в тёплых объятиях и затихла.
Арван уехал на рассвете, поцеловав меня сонную. Вспомнила, что вообще в последние разы, когда мы были близки, он не входил в меня, ограничиваясь ласками руками и ртом. Накрылась с головой и зарыдала в подушку, чувствуя себя брошенной, нежеланной, очень глубоко несчастной и абсолютно никому не нужной.