Игры с богами. Первые шаги

Липницкий Николай

– Ну, на тот момент я действительно был развалюхой. Контузия, всё-таки, тяжелейшей была. Да и ногу зацепило неслабо. Восстановиться я, конечно, восстановился, но инвалидность осталась.

– С тобой всё ясно. Я хочу предложить тебе работу.

– Какую? Диссертации за тебя писать?

– Ну, с этим, я, как-нибудь, сам справлюсь получше тебя. Ты в отпуске, когда был в последний раз?

– Года два назад. Мне отпуск ни к чему. Ни Сочи, ни Ялта мне не по карману, про Турцию с Египтом, вообще, молчу, а при своём графике сутки через двое, я на второй

день дома волком вою.

– Ты можешь оформить отпуск сейчас?

– Могу. А, что за работа?

– Работа, пока, разовая. Но, потом, если всё пройдёт хорошо, я смогу добиться включения тебя в основной штат.

– Ты не тяни, говори, что за работа.

– Мы с Лёхой собрались в экспедицию.

– Удивил! Да ты, только, с одной приезжаешь, сразу в другую уматываешь!

– Это – особенная экспедиция. Никакой группы не будет. Будем только мы с Лёхой, ну и ты, как наша служба безопасности. Ты же в десанте служил?

– В ВДВ, – уточнил я. – Но это, когда было!

– Навыки-то остались.

– Игорян, ни за что не поверю, что у вас в штате нет подготовленных ребят, способных обеспечить безопасность экспедиции.

– Есть. Но, эта экспедиция – особенная. Поэтому, никого лишнего мы не берём. С нами должен быть только проверенный и надёжный человек. А такого я знаю только одного. Это ты.

– А я целиком доверяю Игорю, – согласно кивнул головой Алексей.

– Спасибо, конечно, за доверие. Но, может быть, ты, всё-таки, расскажешь, что это за такая сверхважная экспедиция? Я, конечно, тебе доверяю, но кота в мешке не покупаю даже у друзей детства.

– Понимаешь, – понизил Игорян голос. – Во время последней моей поездки по Алтайскому краю, я, совершенно случайно, наткнулся на свидетельство об уникальном артефакте.

– Какой-нибудь клык медвежий, или тюлень, вырезанный из моржовой кости?

– Нет. В Алтайском крае, кстати, моржи не водятся, как и тюлени.

– А что там водится?

– Неважно. Так, вот, я изучал мифологию алтайцев. А, конкретнее, изучал верования местного коренного населения. У них в мифологии есть три верховных небожителя, или демиурга: Юч-Курбустан, Ульгень и Бурхан. Из них меня больше интересовал Ульгень, который является верховным божеством в шаманизме не только алтайцев, но и хакасов и шорцев.

– Подожди, – остановил я поток слов друга. – Давай выпьем, а то мозги не варят от всех твоих Агленей.

– Ульгень, – автоматически поправил меня Игорёха. – Наливай.

Мы махнули по одной, молча занюхали хлебушком и закусили. Сало, кстати, оказалось очень, даже, неплохим и под водочку пошло за милую душу.

– Ты, что, решил этих богов живьём найти?

– Нет. Мы, тогда, ездили по Алтаю, собирали легенды, наткнулись, даже, на городище, не представляющее, впрочем, интереса для моей темы, и, наконец, в одной из деревень услышали про древнего кама, шамана по алтайски, который живёт, якобы, не одну сотню лет.

– Что, реально такой старый? – я, даже, о пиве забыл.

– Нет, конечно. Кто же в двадцать первом веке в такие сказки верит?

Обычный старик лет семидесяти. Правда, по виду его можно и сто лет и шестьдесят дать. Я им, тогда, сильно заинтересовался, ну и уговорил местных жителей меня к нему отвести. Как я тогда этого кама обхаживал, отдельный разговор. Он, ведь, вообще не захотел, вначале, меня видеть. На местных ругался, что меня привели. Пришлось поселиться в шалаше недалеко от его избушки. Два дня жил там, комаров кормил и ему глаза мозолил. Благо, лето было. Но, скажу я тебе, лето на Алтае тоже не сахар.

– Уговорил?

– Уговорил.

– И, стоило того?

– Стоило. Много он мне чего нового про Ульгеня сказывал, а, в заключении, рассказал, что есть небольшое поселение, жители которого не просто поклоняются, а, вообще, считают себя прямыми его потомками и хранителями.

– Ну, я тоже могу себя объявить хранителем чупакабры, например. И, что? Кругом образованные люди. Кто же мне поверит? Хотя, дураков полно ещё. Не всех жизнь учит.

– У них есть артефакт, который в их понимании является воплощением Ульгеня на земле. Вот его-то они и хранят. А сам Ульгень живёт на девятом, а то и на четырнадцатом или пятнадцатом слое неба, восседая на золотом престоле за золотыми воротами.

Короче, мозги мне Игорь запудрил основательно. Чтобы окончательно не запутаться, я инициировал ещё один тост, потом мы повторили по кружке пива, и выпили ещё раз по стопочке. А Игорян всё рассказывал и рассказывал. Похоже, оседлал любимого конька. Временами его дополнял Лёша, который, тоже, оказался, весьма, сведущим в этой теме. Из всего сказанного я понял, что, даже, одно упоминание об этом поселении – уже новость из разряда сенсаций. А, про артефакт, который они хранят, вообще никто никогда не слышал. Как он выглядит, и то, никто не знает. Даже, шаман этот.

– То есть, ты хочешь прийти туда и забрать этот артефакт? – подытожил я речь друга.

– Ну, это поселение ещё найти надо, – поскучнел Игорян. – Мне кам только приблизительно смог рассказать, где искать. На каком-то озере. Не так-то это просто, по алтайской тайге лазить. Там тайга сплошная, да горы, лесом поросшие. И, потом, мы не можем приехать и потребовать, отдайте, мол, артефакт, он теперь не ваш.

– Ну, да, – хмыкнул я. – Тем более, что они, если хранители, значит, фанатики редкостные. Порвут на мелкие кусочки.

– В любом случае, если мы найдём поселение, нам нужно постараться расположить к себе местных жителей.

– Бусами?

– Что?

– Бусами? Как испанцы индейцев покупали? Бусами и зеркальцами?

– Да, хоть чем! Наша задача получить доступ к артефакту, зарисовать его, описать, а, если можно, то сфотографировать, и всё.

– И всё?! Ради этого переть по алтайским лесам, кормить комаров и устраивать пляски перед аборигенами?

– Ты не понимаешь, что этот артефакт может быть уникальным. Если я правильно понял, то он – это только часть чего-то большого, растянутого во времени.