Игры с богами. (Трилогия)
Шрифт:
– Придет время – сам узнаешь, – без малейшего сочувствия ответил имперский маг. – Или не узнаешь. Все будет зависеть от самообладания мальчишки.
Далион едва сдержался от грязного ругательства в адрес чужака. Казалось бы, Ронни совсем недавно признал главенство старшей гончей над собой в предстоящем деле. И тут же вновь принялся изводить его своими недомолвками и придирками. Как бы им не передраться еще до Доргона. Иначе никакого покушения на императора в последний день весны просто-напросто не состоится.
Корабль прибыл в Рокнар точно в запланированный день. Правда,
Далион стоял на палубе, когда туман, окутывающий их судно, вдруг с легким хлопком пропал. Мужчина ожидал увидеть скалистые утесы, которыми так славились берега этой окраины Рокнара, но тут его ожидало разочарование. Ничего. Ни намека на сушу. Лишь бескрайняя водная пустыня насколько хватало глаз. Корабль вышел из-под защиты заклинания, увеличивающего ход, намного раньше, чем этого можно было бы ожидать. И судя по тому, что паруса никто не торопился ставить, неведомый капитан судна не собирался подходить к берегу ни на милю ближе. Почему, спрашивается?
– Любуешься? – спросил Ронни, подходя к старшей гончей.
– Недоумеваю, – сухо поправил Далион. – Ты собираешься плыть до берега на лодке? Не слишком ли далеко?
– Не слишком, – вполголоса пояснил свой замысел маг. – Ближе опасно подходить. Неспокойные тут места, дикие. Корабли, случалось, пропадали, словно их и не было никогда. А иногда совсем странное происходило. Корабль находили, а на борту ни одного человека. И ведь даже пиратов не заподозришь. Беспорядка никакого, вещи все на своих местах, на полу и стенах – ни капли крови.
– Как такое возможно? – Далион с некоторой тревогой осмотрел пустынный горизонт. – Это магия?
– Не знаю. – Имперец честно развел руки в стороны. – Но я своими людьми рисковать не хочу. После того, как мы покинем корабль, им придется плыть дальше без защиты заклинаний. Незачем им гибнуть за компанию с нами. Поэтому пусть держатся подальше. А мы прекрасно доберемся до берега при помощи телепорта. Уж одной-то магической сферой для таких целей я пожертвую.
– А дальше? Пробьешь телепорт до столицы?
– Нет. – Ронни покачал головой. – Всех моих запасов не хватит на подобный прокол пространства. Придется добираться до Доргона своим ходом. Ничего, времени у нас более чем достаточно.
– Я не понимаю, – тщательно взвешивая каждое слово, произнес Далион. – Почему нельзя было бросить якорь около столицы? Остановились бы на столь же внушительном расстоянии от города, а на сушу бы попали при помощи магии. Зачем так рисковать? Нам не меньше месяца, а то и двух придется добираться до нужного места. А у нас ни припасов, ни теплой одежды, ничего. Так мы намного быстрее привлечем ненужное внимание соглядатаев императора.
– Неужели? – холодно удивился Ронни. – Видно, ты слишком давно не был в Доргоне, раз так рассуждаешь. Далион, ныне в столицу невозможно попасть при помощи магии. Император потратил колоссальное количество энергии убитых Высочайших, чтобы обезопасить себя с этой стороны. Только по суше. Более того, любой значительный всплеск магической энергии не только в городе, но и в его окрестностях моментально фиксируется. Если честно, я просто не представляю, до каких пор ныне простирается могущество Дэмиена, поэтому предпочитаю
Далион хмыкнул про себя. Вот оно как. Значит, совсем скоро ему предстоит увидеть бабушку Эвелины. Главу его бывшего рода. Интересно, вспомнит ли она своенравного мальчишку, который некогда осмелился бежать из империи на Запретные Острова? И не захочет ли с опозданием покарать за былую наглость?
– Тебе нечего опасаться. – Ронни невероятным образом угадал тревожные мысли собеседника. – Право слово, Эйре сейчас не до мести. За ее головой ведется такая охота, что несчастная уже собственной тени боится. Так что собирайся, гончая. Через полчаса максимум я жду тебя с вещами на палубе.
Далион совсем было собрался идти в свою каюту, даже сделал шаг по направлению к ней, но неожиданно остановился и с любопытством оглянулся на Ронни.
– Что? – раздраженно спросил тот, нетерпеливо постукивая пальцами по перевязи.
– Только один вопрос. Твой корабль и твои люди. Что будет с ними? Ведь ты можешь не вернуться с этого дела. Получается, они обречены вечно ждать тебя в открытом море?
– Они будут вольны поступать так, как им вздумается. – Ронни сгорбился, словно разом постарев на несколько десятков лет. – Перед нашим уходом… Я верну им их истинные имена, прежде взяв клятву, что император не узнает о моих планах. Да, я рискую, но по-другому поступить не могу. И не из-за показного великодушия или благородства. Просто груз чужих имен слишком велик, чтобы предстать перед судом богов с такой тяжестью на душе.
Далион недоверчиво ухмыльнулся. Почему-то ему показалось, будто Ронни что-то недоговаривает, и на самом деле у него совсем другие причины для того, чтобы отказаться от столь безграничной власти над своей командой. Но он не стал ничего уточнять, здраво рассудив, что лишь разозлит мага ненужными расспросами.
Ровно в назначенный имперцем срок на палубе собралось множество народу. Ранее Далион даже не подозревал, что на судне вместе с ним плывет такое количество людей. Слуги Ронни были неразговорчивы и незаметны, поэтому к их присутствию путешественники быстро привыкли и перестали обращать внимание. И только увидев всех разом в одном месте, Далион понял, сколько их было на самом деле.
Люди – мужчины и женщины разных возрастов – стояли молча. В их пустых глазах не было ни намека на какое-либо чувство. Лишь тихая обреченность и покорность судьбе, от которой становилось страшно и холодно на душе.
Ронни знаком показал, чтобы Далион и младшие гончие отошли в сторону. Затем обвел собравшихся широким приветственным жестом и просто сказал:
– Ваши истинные имена вновь принадлежат вам.
Далион заинтересованно подался вперед. Он никогда ранее не присутствовал при подобном – чтобы безымянному рабу вновь отдавали его сущность, то, что снова делало его обычным человеком. Мужчина ожидал, что на палубе начнется нечто невообразимое. Слезы, крики радости, поцелуи и объятия. Но он ошибался. Люди продолжали стоять и молча смотреть на своего бывшего хозяина.