Игры с драконом
Шрифт:
Не знаю, что почувствовали «дети», а у меня по спине полился холодный пот. Похоже, успокоительное прекратило свое действие. Или же шок оказался чересчур сильным.
— Ага: — хохотнул между тем один из младших принцев, — и нарисует Шара в виде мерзкой сороконожки. И все станет ясна его так называемая Суть.
— А тебя — в виде толстого гоблина, — мигом, не успел никто и рта открыть, заступилась за брата Ралья.
— Дети, — призвала к порядку императрица, не обращая внимания на нахмурившегося кронпринца.
Их высочества дружно
Пот полился по спине с новой силой.
— Я буду рада, ваше величество, — я с трудом заставила себя произнести эту, по сути формальную, фразу.
Остаток вечера прошел, как в тумане. Я уже ничего не боялась. Самое страшное случилось. Какая разница, что будет дальше?
— Вера, выдыхай. Вера! — меня трясли, как грушу. Может, не с такой силой, но все же.
Я с трудом сфокусировала взгляд на своем «обидчике», мимоходом заметила знакомую кровать. Значит, достучаться до меня пытается Шаринас. А мы… Мы уже дома. To есть… Ужин…
— Вера!
Не знаю, что он сделал, видно, применил Силу, но вся «вата» из головы исчезла. Теперь ужас ситуации, в которую я попала по собственной глупости, навалился на меня целиком.
— Я сейчас Берта приведу, — пригрозил беспощадный любовник. — Пусть он посмотрит на свою мать.
Я тряхнула головой.
— Не надо. Не пугай ребенка.
— В таком случае прекрати изображать из себя жертву отступника. Ничего не случится, даже если ты, как и сказал Родинас, изобразишь меня в виде сороконожки, а его самого — в виде гоблина. Ты — моя любовница. Это, считай, титул. Официальный.
Я представила себе сороконожку и гоблина, передернула плечами и устало спросила:
— Когда должен быть готов этот «шедевр»?
— Когда удобно. Тебе удобно, Вера. Если нужно будет- пойдем порталом туда, будешь рисовать с натуры.
Я только кивнула. Шаринас пытался успокоить меня, показать, что ничего экстраординарного не случилось, но я ощущала, как необходимость рисовать этот семейный портрет будет давить на мою психику, пока работа не будет готова.
Неделя… Неделя мне понадобилась, чтобы написать картину. Я ходила кругами вокруг пустого холста, брала в руки кисти, откладывала их, пыталась предугадать, какими же выйдут родственники Шаринаса и он сам. В конечном итоге, устав от размышлений и решив больше не тянуть, я заперлась на несколько часов в мастерской.
Шаринас работу не оценил.
— Я, конечно, помню, что в твоих глазах выгляжу надменной, беспринципной сволочью, — саркастически заявил он, внимательно разглядывая холст, — но разбойница сестра и, гм, слабаки братья? Спасибо, хоть родители у тебя с оригиналом не разошлись.
— По-твоему, нападать на ту, кто тебя ничем не зацепил, не слабость? — уточнила я, в который раз любуясь получившейся картиной.
— Они ревнуют, Вера. Всего лишь. В нашу семью, имею в виду близкий круг, никогда никто никого не приводил. Ты — первая.
Очень
— И поэтому нападают на меня, человека, ту, кто изначально слабее их?
Шаринас промолчал.
Императорской чете портрет понравился. Ралье — тоже. О реакции братьев не упоминалось.
День рождения наступил внезапно. Засыпала я спокойно, не нервничая. Проснулась же в наполненной цветами и разнообразными, часто резкими, ароматами комнате. Мгновенно зачесался нос, захотелось чихнуть, а еще — вскочить с постели и убежать куда подальше.
— Не кривись, — раздался рядом насмешливый голос. — С днем рождения, родная, и не нужно так смотреть. Сама рассказывала об обычаях своей бывшей страны.
Шаринас, в деловом костюме (это ранним утром!), сидел рядом, на постели. В руках дракон держал продолговатый футляр.
— Я помню, что ни косметика, ни драгоценности тебя особо не интересуют, поэтому дарю кисти. Как и предыдущие, они наполнены Силой. Вера! Мне не нравится твой взгляд ласкового убийцы.
Футляр перекочевал в мои руки: и я, мысленно улыбаясь, начала сразу же продумывать будущие картины.
— Родная, отвлекись, — дракон не желал оставлять меня в покое. Я перевела на него недовольный взгляд. — У тебя есть весь день, чтобы подготовиться к торжественному ужину.
И кисти, и картины были мгновенно забыты.
— К чему? — осторожно уточнила я.
— Милая, у тебя день рождения. Его положено праздновать, так?
Так-то так, только дома я дни рождения не любила, на немногочисленные поздравления отвечала скупо и, став взрослой, никогда не праздновала этот…
— Придут гости, — снова ворвался в мои мысли настырный Шаринас.
— Кто? — слышать ответ не хотелось.
— Увидишь, — расцвел улыбкой любовник и поднялся. — Мне пора. Отдыхай, милая.
Какой уж тут отдых…
Весь день я готовилась: не зная, что задумал любовник, нарядилась сама и нарядила Берта, распорядилась насчет определенных блюд, которые хотела бы видеть на праздничном столе, написала пару картин, выплеснув на холст волнение, успела себя накрутить и несколько раз прибить Шаринаса. Так что когда он зашел в кабинет, чтобы сопроводить меня в спальню, а затем к столу, и натолкнулся на мою улыбку, то вздрогнул.
— Вера, ладно я, я к тебе уже привык. Но гостей пугать не надо.
Убью.
Оторвавшись от реалистично изображенного муравья размером с таксу, с острыми ядовитыми жвалами и восемью лапами, я направилась переодеваться в спальню.
Так как заранее о намечавшемся мероприятии никто меня в известие не поставил, то и надела я одно из платьев, уже «выгулянных» в обществе.
Синее с переливами платье выгодно подчеркивало мою сохранившуюся после родов фигуру, глубокий V-образный вырез давал простор воображению руки были закрыты, юбка длиной до середины икры позволяла полюбоваться стройными ногами. Сапфировые диадема, серьги и браслет идеально подошли к наряду.