Игры с огнем
Шрифт:
– И ведь все они связаны с защитной магией, верно? – продолжал развивать мысль Человек-в-костюме. – И ни одной – со зверомагией.
Верно. Все верно. Это была хорошая попытка, мистер Роск. Но я уже очнулась – я вспомнила основную причину, по которой так отчаянно упираюсь, в упор не желая видеть собственного счастья.
Магическая элита. Аристократия.
И нет, я не стану равной среди них – к чему эти сказки мистер Роск? В научной элите – да, возможно. В магической… Даже не смешно!
– И вы хотите променять это будущее на нищенское существование зверомагом у черта
– Да ладно вам, – буднично пресекла я мягкую, окутывающую речь Роска, – у них зарплаты больше, чем у моей мамы – даже у младших смотрителей. Я же была в заповеднике и спрашивала.
Мой скептичный, откровенный тон развеивал остатки заманчивых картин, нарисованных Роском.
– А если вдруг мне мало покажется денег, ну, мало ли, алчность одолеет, то я объединю зверомагию со своим защитным талантом, уйду в туристический бизнес и буду грести золото лопатой, показывая туристам те места, которые раньше были недоступны к посещениям из-за чрезмерной опасности.
– Значит, вы окончательно решили и не передумаете? – хмыкнул Роск, распрямляясь на кураторском диване.
– Окончательно и не передумаю, – твердо отозвалась я.
И вот за это вам отдельное спасибо, мистер Роск! За грамотно подобранные аргументы.
– Что ж, у меня больше нет вопросов к мисс Сеймур, – с по-прежнему благожелательными интонациями сообщил мистеру Вилсону Роск.
– Я могу быть свободна? – подчеркнуто обращаясь только к тьютору, уточнила я.
– Да, Кейт, идите, – грустно улыбнулся куратор.
Попрощавшись и чуть виновато пожав плечами – мол, извините, мистер Вилсон, вы сделали все, что могли! – я вышла из кабинета наставника в смежную с ним аудиторию теоретической магии, а после и в коридор.
И еще кое в чем вы ошиблись, мистер Роск. Мне не семнадцать, а восемнадцать, и сегодня мы будем это отмечать! А в библиотеку за дополнительными материалами по магическим связям можно и в другой раз зайти!
Да, и про инициацию надо не забыть литературу взять….
Радостно закинув рюкзачок на плечо, я поспешила на следующее занятие, чувствуя, как теплый комок, исчезнувший было во время разговора с чиновником, начал сиять опять.
А вечером, после ужина, мы сидели кружком на полу у нас в комнате, и с благоговением смотрели, как Рива достает из шкафа заветную бутыль из темного стекла в оплетке из грубой веревки.
На праздничной скатерти, до которой было временно повышено мое покрывало, уже нашли свое место присланные мамой печеньки, пирожные, и именинный фруктовый пирог, горкой громоздились на школьных тарелках выпрошенные у понимающей поварихи бутерброды. Коробка конфет, фрукты и начатая шоколадка – праздничный стол собирали «с миру по нитке».
Верхний свет погасили, и вместо него над нашими головами парил рой разноцветных светлячков.
Я трепетно прижимала к груди свой подарок.
Разномастные кружки, составленные одна к одной рядом с Ривой, ждали, когда Рива победит плотно пригнанную пробку, и настанет их час.
Чудесилка – питье-неожиданность. Все бутылки разные. В каждой напиток отличается цветом, вкусом, крепостью, запахом… Да что там! Каждый глоток – это сюрприз,
И нет никакого способа предсказать, что случится в итоге!
Поэтому, когда гордая собой добытчица-Рива совладала с упрямой пробкой и в кружки хлынуло густое темно-красное вино, кружки мы разбирали с некоторым трепетом.
Мы переглянулись, и не сговариваясь сделали первый, самый волнующий глоток, зажмурившись для храбрости.
Мне понравилось – сладко, но не приторно, немного ягодной кислинки на языке и медовое послевкусие, обволакивающее горло…
Когда вино протекло по пищеводу и достигло желудка, я открыла глаза. Мы с соседками внимательно оглядели друг друга – и не нашли никаких изменений. Ну, ослиных ушей никто не приобрел – уже хорошо. Они бы до завтра, конечно, развеялись бы, но все равно!
– Повезло! – сказала Гвен, как самая смелая, и мы с изумлением уставились на вылетевших из ее рта бабочек.
– Хорошая бутылка! – ошарашенно выдавила Рива на пробу, и ее слова повисли в воздухе мягко светящимися знаками нотной грамоты.
– Ага! – поддакнула Алетта, когда выжидающие взгляды переместились на нее, и взвизгнула, когда из ее рта упала и покатилась по полу тяжелая золотая монета.
– Да-а-а уж, – выдохнула я радужными мыльными пузырями, и мы все дружно повалились на пол от хохота, катаясь, всхлипывая и отмахиваясь от мешанины из монет, бабочек, нот и пузырей, подсвеченной разноцветными светляками.
Спустя пару часов, когда именинный пирог был съеден, волшебное вино допито, а соседки, всласть нахохотавшись, расползлись спать, я кралась по школьному коридору в направлении кабинета счислительной магии. Там уже который год плохо работал замок, и достаточно было дернуть посильнее, чтобы он открылся, а изнутри дверь очень удачно подпиралась стулом. Записку со словами «Посмотри в окно, придурок!» я отправила адресату минут пять назад, когда поняла, что спать не хочу, а хочу подарок. А когда чары, удерживающие магическое послание истаяли, отчитавшись мне заодно, что сообщение получено, я с гаденькой улыбочкой запустила в небо из окошка салют – выбрав такое место, чтобы сверкающая надпись «Феррерс – какашка» уж точно была видна из мужского крыла.
Феррерс, само собой, не догадается его подарить, так что придется выбивать. Упаковать подарок он тоже не додумается, поэтому голубенькую ленту я предусмотрительно захватила с собой.
Эдвард
Записка Сеймур разбудила меня, когда я только успел задремать. В окно я выглянул скорее из любопытства – раньше чертова кошка посланий не присылала.
Лучше бы не выглядывал!
После двух-трех попыток развеять надпись, я добился только того, что оно сменило цвет, и, не выдержав, ломанулся искать стерву, намереваясь либо свернуть ей шею, либо вынудить убрать ее мерзкое послание, по обстоятельствам.