Игры сердца
Шрифт:
— Хорошо.
— Во-вторых, я плачу.
— Но… — начала я, и его руки сжались, а лицо стало серьезным.
— Женщины со мной не платят, — тихо сказал он. — Я понимаю, женская свобода и все такое, с этим проблем нет. Но ты со мной, я плачу. Никаких дискуссий, определенно никакого дурацкого спора. Именно так обстоят дела со мной.
«Женская свобода и все такое». Это было забавно.
«Именно так обстоят дела со мной». Это было не смешно. Мне понравилось. Очень сильно. Самое приятное было в этом то, что существовал намек на что-то большее, чем просто пицца.
И все же долг требовал
— Так как мне отплатить тебе за три умопомрачительных оргазма? — Спросила я.
Его лицо изменилось, но он не ответил. Выражение его лица и было ответом.
Ответ, который мне понравился. Выглядел чертовски сексуально.
И также существовал намек, что это было нечто большее, чем одноразовый секс после похорон с пиццей.
— Хорошо, тогда у нас все хорошо, — пробормотала я сквозь еще одну усмешку, его руки снова сжались, губы снова дернулись, затем он пробормотал в ответ:
— Протяни руку и достань мой пиджак, милая.
Я соскользнула с него, подвинулась к краю кровати, протянула руку и схватила его пиджак. Сняла, натянула одеяло на спину и перекатилась к нему, прихватив с собой его пиджак. Отдала ему, он выудил свой сотовый из внутреннего кармана, затем бросил пиджак обратно на пол.
Я прижалась к нему, когда он нажимал кнопки на телефоне.
— Какую ты будешь? — спросил он, глядя на телефон.
— Пепперони, колбаса, грибы, лук, перец, оливки, ветчина или любая комбинация вышеперечисленного.
Его взгляд переместился с телефона на меня:
— Ананас?
Мои губы скривились, а нос сморщился, я не пыталась даже скрыть свое отвращение. С другой стороны, я никогда не пыталась что-то скрыть. Я всегда была собой. Думала то, что думала. Мне нравилось то, что мне нравилось. И я почти ничего не скрывала. Жизнь была достаточно утомительной со всеми взлетами и падениями, и всякой ерундой, которой пичкали тебя люди. Затрачивать подобного рода усилия, по сути, без всякой цели, казалось мне нелепой тратой энергии.
— Приму за отказ, — пробормотал Майк, и я перестала морщить нос и снова улыбнулась ему.
— Это решительное «нет», — уточнила я.
Он улыбнулся в ответ, а затем спросил:
— А мясо? Для меня звучит неплохо.
Он нажал кнопку на своем телефоне, затем поднес его к уху.
— Одобряю, — заявила я, глубже прижимаясь к нему всем телом, его рука сразу же потянулась обниматься, и мне это тоже понравилось. — Реджи у тебя на быстром наборе, — закончила я.
— У меня двое детей, только так и может быть, — пробормотал он, — Тоби? Да, Майк Хейнс. Хочу заказать большую пиццу с мясом, сам заберу.
Он продолжал делать заказ, а мои мысли обратились к тому факту, что у него было двое детей.
Я знала о его детях. Дэррин сказал. Дэррин также сказал, что Майк развелся. Дэррин позвонил в ту же минуту, как только услышал эту новость. У Дэррина до сих пор, пока четыре дня назад он не умер, была мечта, что может произойти чудо. И чудо заключалось в том, что Майк Хейнс наденет мне на палец кольцо, тем самым вернув меня в Бург, чтобы я была в кругу семьи. А еще лучше, что в постели я была бы с порядочным мужчиной, который не напрягал бы мои последние нервы, и Дэррин тогда бы перестал беспокоиться обо мне. Поэтому Дэррин щедро излагал мне всю
Извлекла я из всего выше перечисленного то, что такой хороший парень, как Майк, связался с женщиной, которая обращалась с ним как с дерьмом. Также я задавалась вопросом — подхожу ли под понятие «хорошая женщина», надеялась, что была порядочным человеком или, по крайней мере, пыталась им быть, но мне не везло с парнями, а такие хорошие парни, как Майк, почему-то встречали сук, не таких женщин как я, и мы почему-то никогда не находили друг друга.
Так устроен мир.
Но совершенно неожиданно, конечно, в день похорон своего брата обнаружила себя голой в постели с хорошим парнем, который был чертовски хорош в сексе, и у него на быстром наборе была потрясающая пицца в родном городе, он знал, не спрашивая, что нужно заказывать большую.
Но от меня не ускользнуло, что если бы Дэррин был еще жив, несмотря на то, что он был религиозным, консервативным, и я была его младшей сестрой, он бы прыгал от счастья, узнав, что я нахожусь голая в постели с Майком Хейнсом.
И часть того, что от меня не ускользнуло, была отстойной частью, потому что Дэррина больше со мной не было.
Я поняла, что мои мысли блуждали где-то далеко, но я не знала, что все мои эмоции отражались в глазах, пока не услышала, как Майк позвал:
— Дасти? — и почувствовала, как его рука сжалась.
Мои глаза оторвались от подушки рядом с его головой и посмотрели на него, он не только смотрел на меня, но и уже не разговаривал по телефону.
Майку было достаточно одного взгляда в мои глаза, чтобы прошептать:
— Дорогая, — когда он бросил свой телефон на кровать, его другая рука обняла меня, я поняла, что он точно считал мои эмоции.
— Прости, — прошептала я в ответ.
— Не стоит. — Он все еще шептал.
— Ты когда-нибудь терял близких? — Спросила я, он покачал головой, я почувствовала, как мои губы изогнулись, но не испытала того чувства, которое обычно испытывала. — Я рада за тебя, — тихо ответила я.
— На своей работе я часто вижу потери людей, Дасти, ты справишься, — заверил меня Майк.
— Я знаю, просто не верю и не хочу, что так случилось с братом.
— Держу пари, что не хочешь, — пробормотал он, затем сел, подтянув меня с собой, переместив, с нас упало одеяло, когда он устроился на кровати, а я оседлала его. Одной рукой он обнимал меня за бедра, другой — за спину, его ладонь широкая и теплая лежала между лопатками. Я наклонила голову, взглянув на него, он смотрел на меня снизу вверх. — Как я уже сказал, моя работа заставляет видеть много смертей. К этому нельзя привыкнуть. Я чувствую, что ты испытываешь сейчас, плохая новость — ты никогда не привыкнешь, что больше с тобой нет Дэррина. Так что волшебных слов не существует. Нет никакого способа облегчить боль. Это просто жизнь, как и все остальное, ты продолжишь жить и будешь учиться справляться с этой болью.