Игры сердца

Берсенева Анна

Она и в самом деле была такая, словно вот-вот должна была разбиться, как непрочное венецианское стекло. Но при таком ее странном свойстве какую же бешеную страсть она в нем вызывала!

Она не казалась опытной – в ее движениях не было отлаженности, машинальности. Но и угловатости, неловкости в них не было тоже. А что в них было, что было в ней во всей? Что в ней было такое, что будоражило, пробивало от макушки до пяток физически, как удар тока?

Ну да, правда, не приходилось очень уж удивляться Северининой для него притягательности. У нее было то, что он всегда ценил в женщинах, –

например, хорошая, несмотря на некоторую худобу, фигура. Ноги были длинные, и обнимала она ими так, словно всю жизнь занималась акробатикой или чем-то вроде того. И шея тоже была длинная – это, положим, не так существенно для секса, как красивые ноги или общая гибкость, но тоже почему-то возбуждало Ивана неимоверно.

Да, тем и хорош был второй раз по сравнению с первым, что туман уже не застилал ему глаза и он с невыразимым удовольствием все это разглядывал.

Потом, когда они снова лежали рядом на ковре и снова не прикасаясь друг к другу, он разглядывал ее, уже не отрываясь, не отвлекаясь ни на что. Глаза у Северины и на этот раз были закрыты, и он мог делать это не таясь.

Если бы Иван только что не вколачивал ее всем телом в пол, сам колотясь от своего физического безумия, если бы не впивался в нее губами так, что чуть зубы себе не выдавливал, то он мог бы подумать, что на ковре рядом с ним лежит не живая девушка, а скульптура, оставленная кем-то в мастерской. Но скульптура уж точно не могла бы привести его в такое возбуждение, которое и сейчас еще отдавалось отголосками во всем его теле. И красные, быстро синеющие следы от его губ, которые бесстыдно горели на Северининой шее, уж точно не остались бы на скульптуре.

«Ну, дурак! – Иван даже головой потряс, словно хотел вытрясти из нее дурацкие мысли. – Лучше подумай, что с ней теперь делать. Какие у нее планы, что у нее вообще в голове, можешь ты понять?»

Что в голове у такой девушки, как Северина, понять было совершенно невозможно. Ясно было только, что планы в этой голове могут возникнуть самые неожиданные и для нормального человека непостижимые. И, значит, надо что-то делать как можно скорее, пока еще можно что-то сделать.

Но, понимая это, Иван не мог заставить себя не только сделать что-то разумное, но даже просто пошевелиться. Да что там пошевелиться! Он не мог себя заставить отвести взгляд от прозрачного Северининого лица, от всей этой воплощенной бестелесности, которая каким-то невероятным образом только что возбудила его больше, чем могло бы это сделать самое цветущее тело.

Неизвестно, сколько он оставался бы в таком завороженном состоянии, но Северина вдруг открыла глаза.

«Водка, – снова подумал он, в очередной раз удивившись их прозрачности. – То-то будет похмелье!»

– Мне пора идти? – спросила она.

Что он должен был на это ответить? Промямлить что-нибудь невнятное – мол, как сама считаешь нужным, на твое усмотрение… Это было бы непорядочно: она говорила ровно то, что хотела сказать, это Иван уже понял, и на прямой вопрос вправе была ожидать прямого ответа.

– Да, – ответил он. – Я тебя провожу.

Он не хотел, чтобы она осталась еще хотя бы на час. Она будила у него в голове тревожные мысли, а в теле необъяснимые

и чересчур бурные желания.

Да и просто стыдно ему было перед ней. Набросился на девчонку, как солдат после дембеля, слова человеческого не сказал, да еще вон всю шею изуродовал засосами… Скотина, больше ничего.

Чувствовать себя скотиной было неприятно, хотя не насиловал же он эту Северину… В общем, скорее бы ее спровадить. С глаз долой – из сердца вон.

Но, подумав так, он лишь рассердился на себя еще больше: при чем здесь, в самом-то деле, сердце?

Нет, совершенно ни к чему была вся эта сшибка чувств, которую она в нем вызывала.

Иван поднялся с ковра и стал одеваться. При этом он не отрываясь смотрел, как одевается Северина. Она делала это с таким отрешенным видом, с каким в самом деле разве что эльф надевал бы крылья. Колготки она тоже стала было надевать, но, заметив, что они рваные, скомкала их и положила в карман юбки.

– Колготки тебе порвал, извини, – сказал Иван. – Сейчас вместе выйдем и купим.

Она посмотрела на него каким-то странным взглядом. Ни укора, ни вопроса в этом взгляде не было точно. А что было, Иван не понял.

Глава 6

Когда вышли на улицу, то оказалось, что свет в мастерской был неярким, рассеянным, странным не только из-за формы окон, но и оттого, что небо затянуло белесой дымкой. В воздухе сеялся мелкий дождик.

«И совсем не из-за Северины такой был свет», – подумал Иван.

Наблюдение было явно не из разумных, и вслух он сказал:

– Куда тебя проводить?

– Вы можете меня не провожать, – ответила она. – Мне здесь близко. На вокзал.

От Краснопрудной улицы до площади трех вокзалов в самом деле было совсем близко, минут десять пешком. Иван вздохнул с облегчением. Общество Северины тяготило его.

– А куда тебе ехать? – все-таки поинтересовался он.

– Домой.

Раз она так ответила, то можно было бы уже и не выспрашивать подробности. Но он все же спросил:

– Домой – это куда? Адрес есть у тебя?

– У меня нет адреса, – ответила она. – Ибо я живу в общежитии.

От ее дурацкого «ибо» его перекосило. Если он что и не мог терпеть в женщинах, то вот эту вот манерность, это желание казаться не тем, что ты есть, это… Впрочем, Северина, кажется, не манерничала. Она шла рядом с ним молча, на его вопросы отвечала односложно и не бросала на него томные взоры, а смотрела вниз, на свои туфли.

Иван тоже перевел взгляд на ее туфли. Правая немного разошлась на носке по шву, и в небольшой дырке виднелся кончик голого пальца.

Они как раз проходили вдоль вереницы киосков, торговавших всякой всячиной. Иван опустил было руку в карман куртки, чтобы достать кошелек. Но замешкался: он не знал, как дать Северине деньги. Ну что она о нем подумает? Или, может, сказать, что это только на колготки?

«Еще мелочь ей отсчитай, – сердито подумал он. – Чтоб без сдачи!»

– Иди, я сейчас догоню, – пробормотал он.

Не глядя на него и не останавливаясь, Северина пошла дальше, а он подошел к киоску.

– Колготок дайте штук пять, – быстро сказал Иван.