Игры сильнейших
Шрифт:
– Откуда ты… – поражённо смотря на блондинку, начала Грейнджер.
– Мне Джинни рассказала об этом ещё в начале сентября, - просто ответила девушка.
– Ты всё знала всё это время, - сглотнув, сказала гриффиндорка, дыхание которой непроизвольно участилось.
– Да, но больше никто не знает. Я никому об этом не скажу, можешь не волноваться, - улыбнувшись уголками губ, заверила Лавгуд, с теплотой смотря в глаза подруги.
– Спасибо, - кивнула ей девушка, после чего всё же отвела взгляд.
– Не думала, что он способен на такое. Он же так любил тебя, -
– Никто не думал. Хуже всего, что прежде всё было так хорошо. Мы же три месяца встречались. После школы уже через год были мысли пожениться, - глубоко вздохнув, начала рассказывать Гермиона.
– Но он не стал ждать. В одну ночь словно озверел, накинувшись на меня. Будто не он это был.
– Прежде у вас совсем ничего не было? – осторожно поинтересовалась белокурая когтевранка.
– Нет. Я хотела после свадьбы, если честно, - тихим голосом призналась староста.
– Ну и чему ты тогда удивляешься? – послышался за спиной до боли знакомый голос. Резко обернувшись, Гермиона увидела стоявшую возле стены, облокотившись об неё спиной, Панси Паркинсон, державшую в руках сигарету.
– Паркинсон… - шокировано уставившись на неё, тяжело дыша от осознания, что теперь будет, лишь произнесла гриффиндорка.
– Три месяца парень без секса, а ему уже восемнадцать и он вроде как даже не девственник. А ты хотела ещё и на год свалить, лишив его всех радостей жизни. Ты чего хотела? Чтоб он ручками себе весь год помогал или за спиной у тебя с кем-то развлекался, пока ты наивно и преспокойно обучаешься в Хоге? Хотя, ручками он прежде напряжение наверняка и снимал. И не только в тот период, когда вы встречались, раз весь год, что вы шлялись в поисках крестражей, ты ему не давала. Тут не то что озвереть можно пацану, тут крышей можно поехать, - сказала та, после чего усмехнулась и затянулась сигаретой.
– Вроде ты, Грейнджер, и умная, а в то же время такая дура!
Гриффиндорка ничего не ответила ей на это, застыв на месте и смотря на слизеринку, выдыхавшую сигаретный дым.
– Как давно ты здесь? – произнесла спустя десяток секунд девушка.
– Минуту где-то, - ответила та, после чего указала девушке на сигарету, которая ещё была недокуренной.
– Не думала, что так много интересного узнаю, всего лишь отойдя покурить.
– Паркинсон… - начала Грейнджер, стараясь сдерживать себя.
– Не волнуйся, об этом никто не узнает. Нужно же мне будет тебя чем-то при необходимости шантажировать, - хитро усмехнувшись, сказала Панси, после чего снова затянулась сигаретой.
– Не знала, что ты куришь, - сказала ей Полумна, смотря на серый дым, развевающийся в воздухе.
– А кто курит? Ты ничего не видела, Лавгуд, как и ты, Грейнджер! – строго сказала девушка, после чего стряхнула с сигареты пепел.
– У Малфоя стащила.
– Что тебе от меня будет нужно? – сглотнув, спросила Гермиона, смотря прямо в глаза однокурснице.
– Я ещё не придумала. А может и не придумаю. Чем не повод прославить тебя на всю школу, хотя… Тебя разве что усиленно жалеть будут, вот только ты же так усердно пытаешься скрывать факт изнасилования, -
– И хочу, чтобы этот факт и дальше оставался тайной и не предавался огласке, - сквозь зубы сказала гриффиндорка, в голове которой уже проскользнула мысль стереть Паркинсон память.
– Посмотрим, - ответила Панси, после чего подошла к краю башни и кинула вниз окурок, после чего ушла.
– Гиппогриф её раздери! – выругалась гриффиндорка, скрестив руки на груди.
– Не волнуйся ты так! Всё будет хорошо. Она никому ничего не расскажет, - взяв подругу за руку, сказала Полумна.
– Если бы, - прошептала гриффиндорка, после чего закрыла глаза…
***
Разойдясь через час с Полумной, девушка отправилась в лазарет. Ещё ночью Минерва МакГонагалл пришла в себя, довольно быстро идя на поправку и уже рвясь снова заняться делами школы, вот только мадам Помфри строго-настрого ей это запретила, оставив женщину ещё на несколько дней вплоть до полного выздоровления. Быстро возвращая к себе жизненные силы, МакГонагалл умудрялась даже в больничном крыле копаться с бумагами, что и делала в этот момент.
– Здравствуйте, профессор, - поприветствовала её Гермиона, зайдя в помещение.
– Добрый вечер, мисс Грейнджер, - кивнула ей женщина, чуть улыбнувшись.
Подойдя к кровати, на которой лежала директриса, гриффиндорка бегло осмотрела её. Даже в больничной рубашке, с собранными волосами и в очках, МакГонагалл была в своём репертуаре. И в эту секунду ощущалась гордость и деловитость пожилой женщины.
– Как у вас дела? – поинтересовалась студентка, присев на стул рядом с кроватью.
– Уже лучше. Спасибо. Я хотела уже сегодня вернуться к делам школы, но, увы, Поппи запретила мне, - рассказала девушке директриса, собирая разложенные на кровати пергаменты в одну стопку.
– Вам нужно полностью оправиться, - сказала гриффиндорка, на что МакГонагалл лишь в очередной раз едва заметно улыбнулась.
– Вы помните, что произошло тем утром? – всё же решила спросить женщину студентка, закусив губу.
– Увы, нет. Из-за слишком сильного оглушения я частично потеряла память. Припоминаю лишь, как вышла из министерства, а дальше глухо, - покачав головой, рассказала пожилая женщина.
– Зачем кому-то вообще было нужно нападать на вас?
– выдохнув, бегая глазами, сказала гриффиндорка.
– Если бы я знала, - сняв очки и устало потерев глаза, произнесла женщина.
– Время приёма лекарств, - выйдя из кабинета, огласила Кассандра, помогающая мадам Помфри в Больничном Крыле. Держа в руках две склянки, девушка подошла к кровати МакГонагалл и взяла со стола ложку, кивнув Гермионе, приветствуя. Гриффиндорка также лишь кивнула девушке в ответ, наблюдая за её действиями. Налив половину чайной ложки, дочь Пожирательницы Смерти протянула её МакГонагалл, тут же подав ей и стакан с водой, - Это от головных болей, - сказала та, после чего Минерва спокойно взяла ложку и проглотила горьковатое на вкус лекарство, тут же запив водой.
– А это, - взяв ложку и накапыв в неё лекарство из другой склянки, объясняла девушка, - для скорейшего заживления ран.