Игры скорпионов
Шрифт:
– Да…
– Ну, раз так, то пододвинься поближе.
Фрейлина пересела за большой круглый стол, разогнала ладонями крохотные морщинки на бархатной скатерти и принялась тасовать колоду. Время от времени Агата Андреевна переворачивала карты, как будто крутила. Графиня Брюс замерла рядом.
– Ты помнишь имена пропавших? – спросила Орлова и подсказала: – На всех сразу мы гадать не сможем.
– Дочку учителя звали Леей, а последнюю пропавшую – как мою Мими.
– Давай с неё и начнем. Спрашивай!
Орлова выложила на середину стола карту со златовласой девой. Полина молчала.
– Задавай
– Что случилось с юной Марией, пропавшей в прошлом месяце под Митавой? – Голос Полины дрожал от волнения.
Агата Андреевна разложила карты замысловатым крестом, а следом принялась открывать их. На первой же карте фрейлина вздрогнула.
– Что? – испугалась Полина. – Не скрывай от меня ничего!
Но Орлова молча переворачивала карты, пока не раскрыла их все, и лишь тогда заговорила:
– Всё очень плохо: девушка умерла. Видишь, итоговой легла карта «Смерть». Это непоправимо. Бедняжка прошла через муки, а виноват в этом злодей-мужчина – вот он с мечом в руках. Но очевидно, что тот не сам решился на такое душегубство. Корень всех бед – в беспощадной даме. Посмотри сама: негодяем управляет Королева мечей, она бессердечна и злопамятна, к тому же все карты вокруг этой пары намекают на болезнь.
– Но кто это такие?
– Пока не знаю…
Даже когда по просьбе императрицы-матери Орлова гадала на судьбу военной кампании, такие страшные карты не выпадали. Надо было перепроверить всё ещё раз, прежде чем выдавать такие сведения Полине.
– Давай погадаем на Лею, – предложила Агата Андреевна.
Она тщательнейшим образом перемешала колоду, заставила кузину снять её, разложила карты по трём стопкам, собрала их вновь и лишь потом разрешила задать вопрос.
– Что произошло в мае в окрестностях Митавы с девушкой Леей, – уже спокойнее, чем в первый раз, произнесла Полина.
Фрейлина разложила карты и стала переворачивать их. В раскладе вновь царили мечи: всё тот же беспощадный злодей и жестокосердная дама открылись практически сразу, а опять последней, как и в прошлый раз, легла карта с белым скелетом.
– И Лея тоже?! – охнула графиня. Она указала пальцем на карту, венчающую расклад. – Это ведь означает смерть?
– Да…
Орлова знала, что больше гадать не станет: даже её случившееся ужаснуло, что уж говорить о Полине. Хватит с них на сегодня мистических подсказок, надо искать и проверять земные факты!
– Давай сделаем так: ты сядешь и запишешь всех, кого сможешь вспомнить, – предложила Агата Андреевна. – Включай в список всех, кто только придёт на ум: помещиков, купцов, чиновников, мещан, да и о крепостных подумай. Мне кажется, что женщина, имеющая такую власть над злодеем, скорее всего – его мать. Ищи семью, где есть взрослый сын и жестокая мамаша. Возможно, что ты вспомнишь о каких-то странностях или о необычных событиях в жизни этих людей. Нам нужно искать зацепку в их поведении. Карты говорят о болезни. Это может быть физическое увечье или безумие. Напиши в уезд всем своим знакомым, может, они что-нибудь вспомнят.
– И писать незачем. Ты думаешь, что я одна такая трусиха? – отозвалась Полина. – Все уже здесь, а кто не приехал, так скоро появится. Я сама хорошенько подумаю и соседей заставлю. Мы всё напишем, а потом я
Орлова ободряюще улыбнулась:
– Ни в коем случае! Только я не смогу часто отлучаться, и тебе придётся самой ко мне во дворец ездить. Лучше всего по вечерам: теперь ни балов, ни приёмов не бывает, императрица-мать так устает за день, что уже в восемь часов всех нас отпускает.
Полина пообещала, что приедет. Её настроение заметно улучшилось, и сёстры все-таки смогли закончить разговор на доброй ноте. На обратном пути во дворец фрейлина вдруг поняла, что от её чёрной меланхолии не осталось и следа. Кузина притащила с собой тяжкие проблемы, но она же и попросила о помощи. Графине Брюс нужно было сказать «спасибо». Пусть курляндские загадки окажутся жуткими и неразрешимыми, но это всё выяснится потом, зато сейчас они пришлись как нельзя кстати. Благодаря новой заботе Орлова вырвалась на свободу из серой клетки неизъяснимой тоски.
Глава третья. У водопада
Южнорусская губерния.
Сентябрь 1813 год
Долли Черкасская выбрала свободу. А почему бы и нет? Мужчины могут заниматься любимым делом, а ей нельзя? Мятежные мысли давно посещали Долли, но лишь сегодня она решилась:
«Больше не отступлю, и не мытьём, так катаньем, но своего добьюсь».
Предстоящая битва ожидалась нелегкой. Тётка была крепким орешком, а о брате и говорить не стоило. Скала. Но ничего не попишешь, придётся их убеждать. От этих двоих теперь зависело исполнение мечты Долли, а значит, и её счастье.
Ей только-только исполнилось десять, когда на охоте погиб отец, а следом умерла нежная и хрупкая мама. Тогда, семь лет назад, бабушка забрала четырёх осиротевших княжон Черкасских и привезла их в Ратманово – своё огромное имение на юге России.
– Здесь вам будет хорошо, – пообещала Анастасия Илларионовна. И девочки поверили.
Бабушка любила это поместье больше всех других и всю жизнь его обустраивала. Многолетние старания княгини принесли прекрасные плоды, превратив имение в настоящее чудо. Большой барский дом, а вернее дворец, гордой короною венчал ровнейший насыпной холм. Мраморная колоннада, высокие окна и купол украшали фасад главного дома. Боковые флигели обрамляли большой двор с фонтаном, а пёстрые цветники террасами спускались вдоль липовых аллей к пруду, где брал начало свободный английский парк.
Слова старой княгини оказались пророческими, и впрямь, пока княжны жили в Ратманове, всё было хорошо. Даже горе здесь переносилось легче. Так случилось, когда умерла бабушка. Но с девочками оставался старший брат Алексей, а потом приехала помогать графиня Апраксина, в память о покойной кузине решившая вырастить её внучек. Тогда, сплотившись, сёстры пережили новое горе, а тёплое и такое надёжное Ратманово помогло им, открыв дорогу в безмятежную юность.
Тем катастрофичнее оказалось известие о смерти брата. Алексей погиб под Москвой. Новость привёз в дом дядя – брат отца, светлейший князь Василий Черкасский. Девочки никогда его особо не жаловали – слишком уж дядя был холоден и хмур, но то, как он повёл себя теперь, стало для княжон настоящим ударом.