Игры судеб
Шрифт:
— Куда мы идем? — спросила Влада, когда они завернули в очередной коридор. Костя явно здесь часто бывал, потому что твердо знал, куда идти и уверено вел за собой свою спутницу.
— За коньками! — как ребенок воскликнул Костя и, остановившись, три раза постучал в дверь, сделанную из красивой древесины. Через несколько секунд к ним вышел молодой парень.
— О, здарова, Ка… Как дела? — начал было парень, но немного запнулся, как только увидел прикид Кости.
— Привет. Нам бы коньки. — сказал Костя.
— Окей, так, твой я размер знаю, — почесав затылок, пробурчал парень, — а вот твоей девушки… — он задумчиво посмотрел на нее
— 38.
Кивнув, молодой человек зашел обратно в комнату и вернулся через несколько минут, неся две пары мужских и женских коньков. Одни были изящными и белыми, другие были черно-серыми и очень мощными.
— Сори, на тебя только такие. — виновато произнес парень, отдавая коньки Косте. Махнув рукой, он поблагодарил приятеля и повел Владу к катку.
— А почему мы не как все, не взяли коньки в прокате? — шепотом спросила Влада, когда они зашли на огромную арену.
— Так не интересно. — загадочно ответил Костя и, сев на скамейку, начал надевать коньки. — Ты чего стоишь, переобувайся.
Согласившись, Влада села рядом с парнем и начала снимать свои ботинки. На льду было много молодых людей, которые весело смеясь катались на коньках, пытаясь казаться всемирно известными фигуристами. Одного парня, который каким-то невообразимым образом умудрился сделать двойной тулуп, даже обозвали Плющенко-2. Костя зашнуровал коньки первым, поэтому решил помочь сделать это девушке, которая не могла хорошо затянуть шнурки.
— Готова? — предвкушающе поинтересовался он, взглянув на девушку снизу вверх. Такой задор в глазах парня Влада видела впервые. И ей стало интересно, почему же Косте так нравится кататься на коньках, может когда-то в детстве он мечтал стать хоккеистом или фигуристом?
— Если честно, я давно не каталась, поэтому боюсь упасть. — призналась Влада, страшась ступить на холодный и скользкий лед, который вообще не был похож на мягкую перину и в случае падения, простым испугом здесь не отделаешься.
— Пф. — не впечатлился Костя. — Я вообще никогда не катался!
— Тогда зачем ты все это придумал? — спросила Влада, желая дать этому неугомонному ботанику под дых.
— Ну, начинать никогда не поздно. Не бойся, если что, я не дам тебе упасть! — доверительно сообщил он, протягивая руку ладонью вверх.
— Эх, была — не была! — вздохнула Влада и протянула свою.
Лед был очень гладким, что приятно порадовало Владу. А она до сих пор помнила, какой каток был в ПГТ, где жили ее бабушка с дедушкой. Это вообще было нечто. Он был хуже пьяного асфальта, и там не то, что научишься кататься и твердо стоять на коньках, там ты научишься выживанию, причем будешь стараться быстро найти пути менее болезненного отступления.
Удивительно, но не смотря на длительный перерыв, ноги все хорошо помнили и не давали своей хозяйке грохнуться. Костя же походил на человека, который наступил на раскаленные угли. Барахтаясь ногами туда — сюда, он не спешил оторваться от бортиков, не обращая внимания на смешки Влады.
— Да ну нафиг! — воскликнул он, когда все же смог остановить это бессмысленное шевеление ногами. — Я думал, что будет проще.
— Давай сюда руку! — смеясь сказала Влада, подъезжая к парню. — Ухватись за меня! — приказала она и обняла парня за талию. Костя покорно исполнил ее указ и прилип к ней, словно банный лист. — Так, а теперь смотри. Левой. — Влада
Следуя советам Влады, Костя проехал от силы метров 15, а потом запнувшись от собственных ног, отправился в недалекий и болезненный полет, потянув за собой девушку. Он упал, ударившись затылком об лед, Влада же упала на него сверху.
— Ты как? — обеспокоенно спросила она, услышав глухой стук. — Ничего не болит?
— Нет. Все нормально. — ответил Костя, глупо улыбаясь. В какой-то момент Владе захотелось снять с него очки, но парень не позволил резко сев. Момент был упущен. — Пошел я посижу лучше.
От удара в глазах на миг потемнело. Крепко зажмурившись, Костя передернул плечами и сошел с льда, усевшись на жесткую скамейку. Влада, смотря ему в спину, не могла пошевелиться. Почему он не захотел ее поцеловать? Почему не позволил снять очки? Значит ли это, что она не так уж и небезразлична ему?
Сделав пару кружков, Влада решила, что ей все же нужно к Косте, а то, чего это он там бедный сидит один одинешенек? Поэтому со льда она тоже ушла. Парень сидел на скамейке, прикрыв глаза. Его поза была расслаблена, создавалось впечатление, что он спал. Когда же Влада села рядом с ним, он даже не шелохнулся. Оглядевшись по сторонам, как какой-то воришка, Влада опустила свой взгляд на слегка пухлые губы парня, которые были слегка приоткрыты, и не удержавшись, медленно приближаясь, легонько поцеловала их. Костя в миг открыл глаза, чего Влада сильно испугалась, оторвавшись от парня и смотря на него широкими и испуганными глазищами. В какой-то момент парень полностью повторил выражение лица Влады, а потом резко нагнулся и сам поцеловал ее, захватывая ее губы и лицо в плен.
То, как он целовал ее, Владе безумно понравилось. Костя был таким нежным и ласковым, что Влада просто таяла от его прикосновений. Лишь на секунду она задумалась над тем, что у парня, наверное, было больше девушек, чем она предполагала, потому что так целоваться можно было только имея немаленький опыт за плечами. Мягко отстранившись, Костя взглянул девушке прямо в глаза, желая в них увидеть только положительные эмоции. Взгляд же девушки был мутным, одурманенным. И это чертовски польстило парню.
— Вау… — выдохнула Влада и смущенно покраснела.
Мали
Мали часто замечала за собой желание всем помогать, всех прощать и видеть в людях только хорошее. Она, еще будучи подростком, для себя решила, что никогда не бросит своего ребенка. Пусть он будет самым плохим человеком, серийным убийцей, да даже если он, не дай Бог, захочет ее смерти, она все равно никогда его не разлюбит, не возненавидит, не откажется от него. Потому что, кем бы он ни стал, в этом будет только ее вина.
Тоже самое относилось и к другим людям. Мали всегда хотелось плакать, когда она видела плачущего мужчину. Однажды прогуливаясь по парку, она увидела, как совсем молодой парень, лет 16, сидел на скамейке с опущенной головой. В руках у него был слегка помятый букет простых ромашек. Он сидел так довольно долго, а потом встал, выкинул букет в рядом стоящую урну и ушел, запустив руку в волосы. Мали тогда посчитала, что его отвергли, и ей стало его очень жалко. Хотя она всегда себя убеждала, что жалость — это чувство недостойное сильных людей. Лучше прямо сказать человеку о его недостатках, чем юлить и говорить, что он ни в чем не виноват. Но характер девушки не позволял ей так поступать.