Игры ушедших
Шрифт:
Когда Ахрават зашел в жилище Моргана, бывшего главаря переполняли эмоции, что, впрочем, никак не отражалось на его лице. Посетитель был облачен в добротные доспехи, органически сочетающиеся с его внешними имплантами. Видимого оружия Морган не заметил, скрытое наверняка было, хорошо замаскированное и незаметное при беглом осмотре.
– Здравствуй, Ахрават, – сказал бывший главарь, подъезжая к киборгу на своей платформе.
Прежде чем ответить, тот обвел помещение любопытным взглядом, остановившись на мнемотанке с Лимой.
Выражение удивления сменило
– Это?… – не удержал он возгласа и, пройдя мимо Моргана, подошел к мнемотанку вплотную. Киборг пожирал обнаженную фигуру Охотницы глазами.
– Лима, – спокойно подтвердил Морган.
Его передергивало оттого, что кто-то так откровенно разглядывает Лиму… его Лиму! Но бывший главарь быстро взял себя в руки. Он не в том положении, чтобы позволить себе проявлять эмоции.
Несколько минут он наблюдал за тем, как высокий киборг разглядывает девушку со всех сторон, обходя прозрачный куб.
– Я смотрю, ты неплохо тут устроился, – сказал наконец Ахрават, не отводя взгляда от Охотницы.
Морган мысленно огрызнулся, но вслух произнес:
– Не скажу, что очень рад своему положению.
– А что тебя не устраивает? – Киборг протянул руку и постучал по стеклу мнемотанка.
Рука главаря на джойстике едва заметно дернулась, но он успел остановить движение платформы. Ахрават кивнул самому себе:
– Ты всегда умел приспосабливаться. Этим ты мне и нравился, профессор.
Киборг пригнулся, проходя под одним из штоков и не сводя глаз с пленницы, потом остановился прямо напротив нее.
– Знаменитая Охотница, – протянул он. – Кто бы мог подумать. Это ведь она тебя порешила.
И продолжил, не дожидаясь ответа:
– А в городе столько слухов ходит разных, и оказывается, что ни одного правдивого, хотя некоторым я почти верил. Этот гаденыш – Следопыт до сих пор ищет ее, да не там.
Кривая усмешка растянула его губы.
– Следопыт?
– Ну этот, дружок ее, Ас, кажется, – пояснил Ахрават.
Все с той же усмешкой он повернулся к Моргану и внимательным взглядом осмотрел своего бывшего главаря. Словно удовлетворившись результатом осмотра, Ахрават кивнул и снова отвернулся к мнемотанку.
Морган чувствовал себя под этим взглядом именно тем, кем он сейчас и был – жалким калекой.
Но ни одного дерзкого слова не сорвалось с его губ, наоборот, он отвел глаза, словно стыдясь своего положения. Ради своей цели он готов был стерпеть и не такое. Недаром он когда-то был профессором, как верно заметил его посетитель. Даже претерпев столько испытаний, которые преподнесла ему жизнь, Морган сохранил гибкий и пытливый ум.
– Красивая девка. Да, Морган? – ухмыльнулся Ахрават, стоя к нему спиной.
Бывший главарь продолжал молчать.
– Можно было бы сказать, что тебе повезло, – губы киборга растянулись в неприятной улыбке, – но ты ведь даже подрочить не можешь.
Он хохотнул.
– Чем же ты так не угодил им? Могли бы уж оставить тебе…
Морган проглотил обиду, снова не отвечая на колкости своего давнего соперника.
Ахрават, наконец, повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза.
Их взгляды скрестились на некоторое время, и Ахравату показалось, что он увидел в глазах бывшего главаря блеск былого ума и величия. Но если
Ахрават разочарованно отвернулся.
– Вижу, они научили тебя покорности. Тот Морган, которого я знал раньше, не стерпел бы таких слов.
– Жизнь, она такая, – с печалью в голосе ответил калека. – Сейчас ты на высоте, а потом… потом ты даже не внизу, ты нигде… Ты вроде бы есть, но на самом деле… тебя нет…
– Что тебе было от меня нужно? – с презрением в голосе оборвал его Ахрават.
– Я… у меня есть к тебе одна просьба, – нерешительно сказал бывший главарь.
– Какая?
– Знаешь, я нахожусь в этой комнате безвылазно, днями и ночами, хотя даже не знаю, какое сейчас время суток. Свет горит здесь постоянно, я сначала никак не мог уснуть, пока не привык засыпать просто когда хочется. – Морган сейчас говорил искренне. Ему не нужно было играть или выдумывать, для данной ситуации правда подходила как нельзя более. Он вспоминал, как свет проникал сквозь веки, мешая заснуть, как слезились глаза, как разламывалась от боли голова, как невыносимо было маяться, не позволяя себе провалиться в короткое забытье, перебивающее нормальный сон. Он рассказывал о своих мучениях стоящему перед ним киборгу, тщательно подбирая слова, сплетая из них невидимую паутину.
– Порой я завидовал ей. – Морган небрежным кивком указал на Лиму. – Хотя она и живет в мире грез, но он лучше, чем моя реальность.
– Ты хочешь, чтобы я принес тебе дурмана? Или кристаллы сна? – поинтересовался Ахрават.
– Нет, не это.
– Тогда что? – Киборг стоял с таким видом, словно только что разжевал таблетку кислоты. Ему было противно находиться рядом с бывшим главарем, и он показывал это всем своим видом. Надменность Ахравата можно было объяснить тем, что сейчас он был хозяином положения, он был самым главным в городе, где некогда правил Морган… а может быть, он просто боялся будущего, к которому так упорно стремился и где, возможно, его ждала такая же круглая комната. И скорее всего, именно поэтому он еще был здесь и слушал нытье калеки, от которого уже тошнило.
– Они разрешили мне подключиться к видеоконтуру и виртуальному контенту, – продолжал Морган старательно не обращая внимания на мину и тон своего бывшего подчиненного. – Я упрашивал их несколько дней, и когда они наконец дали мне разъем и шунт, оказалось, что я не могу его подключить. Я хотел сдохнуть от злости и досады. Но мне даже этого не позволено.
Ахрават ждал продолжения, разглядывая Лиму, она в этот момент сделала кувырок и кого-то проткнула своим иллюзорным копьем, потом присела и как будто обшарила чье-то тело.
– Завораживающее зрелище, – прокомментировал он.
– Да, – согласился Морган, – поначалу даже очень, но после приедается.
– Ты хочешь, чтобы я подключил тебя к видеоконтуру? – вернулся Ахрават к прежней теме.
– Да.
– Почему ты не попросишь сделать это Зодчих?
– Я просил! – воскликнул бывший главарь. – Они сказали, что у меня слишком много просьб и потребностей для такого маленького тела.
Ахрават неожиданно весело рассмеялся:
– Зодчие неплохо изучили чувство юмора за последнее время. Глядя на тебя, я убеждаюсь в этом все больше.