Игры в любовь
Шрифт:
Джуди и не надеялась осилить континентальный поцелуй в обе щеки, тем более что и сама Софи, похоже, не очень рвалась целоваться. Джуди так и осталась девушкой из рабочих кварталов в Северном Лондоне, так что — отвалите со своими слюнявостями. Она знала, что и Скотт скорее удавится, чем станет манерничать.
— Я — Джуди, а это Скотт, — с улыбкой сказала Джуди. Ее так и подмывало вставить «мой Скотт», но она сдержалась. В конце концов, не стоит бежать впереди паровоза. — Рада познакомиться. Мы о тебе наслышаны.
— Ah oui? [2] — откликнулась Софи и снова замолчала. Похоже, ее одолевала
— Проходи же! — с грубоватой нежностью подтолкнул ее в гостиную Мик. — И еда уже готова. Все за стол!
— Так, значит, ты заблудилась по дороге с вокзала? — спросила Салли, отодвигая стул. — Мы так и подумали.
Благодарение Господу нашему, что есть Салли, — подумала Джуди. — Без нее никто бы не знал, о чем говорить.
2
Ах вот как? ( фр.)
— Не-эт, pas du tout [3] , — ответила Софи. — Просто я еще не бывай в этот район, и мне интересно. Я прохаживайся и смотреть люди и здания.
— Боже, ты, должно быть, единственный человек на свете, кто заинтересовался Кингз-Кросс! — воскликнула Джуди. — Мы все здесь больше пялимся себе под ноги и норовим проскочить побыстрее.
— Au contraire [4] . Я же говори, мне интересно. — Софи отпила вина. — Мне интересно любой место, неважно, убогий он или нет. Я люблю все смотреть, всегда. Это полезно для мой искусство.
3
Вовсе нет (фр.)
4
Напротив (фр.)
И разумеется, этой тирадой Софи убила всякое желание беседовать с ней. Во-первых, она назвала их район убогим. Но одно дело, если Джуди считает свой район дырой, и совсем другое, если так отзывается о нем заезжая выскочка. А во-вторых, англичане обычно впадают в ступор, когда в их присутствии поминают искусство, да еще в столь пафосном контексте. Последовала долгая пауза, которую нарушила Кэти, внеся в гостиную огромное блюдо с лазаньей.
— Господи помилуй, Кэти, сколько ты наготовила! — воскликнул Мик. — Даже для меня многовато!
— Похоже, я напутала с количеством, — пробормотала Кэти. — Что-то удвоила нечаянно, поэтому пришлось все остальное тоже удваивать.
Кэти улыбнулась Салли:
— Это рецепт кухарки матери Мика… Стефани, — поспешно и с вызовом добавила она, желая показать Салли, что и она с матерью Мика на короткой ноге. — Та самая лазанья, которую любит Мик.
— Замечательно, — вежливо сказала Салли и поймала взгляд Джуди.
Они подумали об одном и том же: еще пару месяцев назад Кэти была живой и веселой девчушкой — компанейской, болтливой и симпатичной, как и положено в двадцать четыре. А теперь напоминала пародию на домохозяйку в стиле пятидесятых, смысл жизни которой — побаловать благоверного его любимым блюдом, пока в духовке подходят булочки с корицей. Кэти явно перестаралась.
Кэти поставила огромную алюминиевую посудину на стол. Салли узнала в ней форму для жаркого, которую Мик купил много лет назад, когда пожелал самолично приготовить рождественскую индейку, но потерпел
— Выглядит аппетитно, — заметил Скотт.
— Кажется, сверху чуть пригорело. — Кэти метнула в сторону Софи осуждающий взгляд. — Перестояла в духовке.
Ее гамбит с треском провалился. Софи явно не собиралась взваливать на свои тощие плечи ответственность за пригоревшую лазанью. Она сидела рядом с Миком, потягивала вино и мыслями, казалось, находилась за сотни миль от скучной компании и приземленных кухонных интересов.
Джуди с удивлением разглядывала гостью. Она привыкла считать, что все француженки являются обладательницами такой штуки, как шик. А если уж не шика, то соблазнительной талии — как у Жанны Моро или Анук Эме — и ярко выраженного стиля.
И вот эта,думала она, и есть тот самый образец? Вот этот мешок с костями мешает ему полюбить другую женщину?..
Темные волосы Софи сально поблескивали и неряшливо торчали за ушами. Если не считать комков туши на слипшихся ресницах и коричнево-бордовой помады, делавшей кожу еще более землистой, а круги под глазами еще темнее, косметика отсутствовала. А одежда! Линяло-зеленая фуфайка, поддетая под нечто вроде сарафана из черного крепа, который уныло свисал с острых ключиц. На плоской груди болталась нитка зеленых бус, которые она, наверное, купила за двадцать пенсов — или за их эквивалент в евро — на блошином рынке. Джуди искренне полагала, что во Франции блошиных рынков не существует, как таковых, — не может же такая стильная нация отовариваться на развалах старого барахла. Но, глядя на Софи, она осознала свое заблуждение — во Франции блошиные рынки есть, их просто не может не быть, иначе откуда взялось все это неопрятное тряпье? Господи, если так одеваются молодые богемные французские художницы-авангардисты, то остается только порадоваться, что сама она родилась по эту сторону Ла-Манша.
— Расскажи нам о своем искусстве, Софи, — попросила Салли, осуждающе глянув на Джуди и Скотта, которые отказывались взять на себя часть бремени по поддержанию беседы.
Салли ненавидела неловкую тишину, родители с раннего детства вбили в ее голову, что молчание в компании — дурной тон. И Салли лучше сделала бы себе харакири тупым хлебным ножом, чем вытерпела муку затянувшейся неловкой паузы, — после этого уж точно появится тема для разговора.
Она понимала, что просьба ее бестактна. Любой уважающий себя английский художник смутился бы и не нашелся с ответом. Но, судя по всему, это была единственная тема, которой Софи хоть сколько-то интересовалась.
— Я рисовай себя, — оживилась та. — В основном нагая. В разный поза и на фоне разный пейзаж. Это постоянный попытка исследовай суть мой… — она поискала слово, — f'eminit'e [5] … и сообщай мой мнение о загадке женский тело.
Кэти, разрезавшая лазанью, замерла и выразительно посмотрела на Софи. В ее взгляде столь неприкрыто читалось «задавака и идиотка», что Джуди чуть не расхохоталась.
— И поэтому ты ходишь по разным… м-м… районам? — продолжала Салли, с трудом сдержав позыв огреть бутылкой по голове Джуди, которая фыркала у нее под боком. — Ищешь… фон для своих картин?
5
Женственность (фр.)