Их любимая
Шрифт:
Сообразить не успела, как Дима подался вперед и шлепнул платком мне по щеке.
– Тебе смешно, Маргарита?
– он шлепнул по другой щеке и в пальцах сдавил подбородок, заставляя смотреть на него.
– Да?
– Нет, - зажмурилась и моргнула, этот морок сбрасывая, но ничего не изменилось - все та же спальня, я связанная, и Дима с платком в руках. И нужно какие-то слова найти, ведь он зол, по-настоящему, его распирает просто, а мне уже страшно, я не понимаю, до чего он может дойти.
– Больно.
– Да
Дима ослабил пальцы. И в следующий миг совсем убрал, полез в карман брюк, а я различила мелодию - звонок моего телефона.
– Надо же, как интересно, - Дима достал мой сотовый и сощурился на экран.
– Скрываешься, номера не подписываешь. Ведь это кто-то из них названивает тебе весь день. Ответишь?
Да.
Да, хочу ответить, кто бы из Северских это ни был - он должен по-моему голосу понять: что-то случилось.
– Дай мне трубку, - попросила.
– Это, наверное, папа. Скажу ему, чтобы съездил за Гришей.
– За Гришей?
Звонок прервался.
Дима наклонился ко мне.
– За каким Гришей, любимая? Ты же его потеряла. Город такой большой и полон опасностей. И бродит где-то маленький мальчик, пока его бессовестная мать упирается и не хочет извиняться.
Бред.
И не действует мой легкий тон, не помогает спокойствие и мои жалкие попытки не показывать страх.
– Прости меня, пожалуйста, - снова зажмурилась, - прости. Отвяжи руки.
– Что? Руки?
– переспросил Дима и потянулся к моему запястью. Но вместо того, чтобы развязать галстук схватил мой указательный палец и приложил к корпусу телефона.
– Дима!
– выкрикнула и вырвалась.
– Разблокирован, - протянул муж удовлетворенно. И уткнулся в экран.
– Сейчас мы все сделаем, Марго. Напишем твоим любовникам, чтобы перестали сюда наяривать. У тебя муж есть, как до них не дойдет? Сейчас. Все будет.
Дернула ногой, пытаясь выбить из его рук телефон, и Дима поднялся с постели, продолжая что-то печатать.
– Дима, - голос дрогнул, и я звучу умоляюще.
– Зачем ты это делаешь?
– Потому что здесь не детский сад, Марго, - он поднял от экрана тяжелый взгляд. Помолчал. И глухо, приговором, выдохнул.
– Ты провинилась. И будешь наказана.
Глава 50
Глава 50
Тим
– Врач говорит, что надо полежать пару недель, - рассуждает Сева и наблюдает за тем, как я натягиваю рубашку.
– Каких-то четырнадцать дней, перелом не сложный, без смещения...без осколков...ты слышишь меня?
– Севастиан, отвали.
Застегиваю пуговицы.
В груди давит, дышать тяжело, выдать пару слов - просто уровень терминатора.
Ерунда.
Хуже валяться в постели полмесяца, нет у меня на это ни времени, ни желания.
– Ну и дурак, - по-детски заключил младший.
– Зачем звонил-то? До дома подбросить?
– Нет, к Геле.
– Туда не надо.
– Почему?
– справился, наконец, с пуговицами и поднял голову.
Ребро сломано у меня, а умирающим выглядит брат. Новости про Ареса я уже видел, о личной жизни и черном заработке нового губернатора не написал только ленивый.
Но дело не в трепе журналистов.
Что-то еще есть, я что-то забыл.
Гребаные таблетки.
– С Ритой что-то?
– первая моя мысль.
– Съезди в гостиницу и сам спроси, - Сева отбросил платок в сторону и резко поднялся.
– Услышишь много интересного о ее планах на жизнь с сыном и со мной. И с тобой. И с Аресом.
– М-м, - нетвердым шагом двинулся к выходу из палаты.
Надо к врачу зайти. И написать отказ от госпитализации.
Голова чугунная после килограммов обезболивающего, соображаю с трудом.
О чем я мог забыть?
– Ты не согласился с Ритой?
– спросил, не оборачиваясь.
– А ты это как себе представляешь?
– он вышел за мной в коридор.
– Я думал. Все утро. Может, этого мало. И надо еще подумать. А может - она оху*ла такое предлагать. Как я ее буду в этом желании поддерживать? Скажу: да, я тоже за то, чтобы кроме меня, тебя трахали еще мои братья. Интересная мысль. Устроим семейное собрание. И там будем решать. Будем мы делать это по очереди, график составим и повесим на холодильник. Или проще одновременно - а то ох уж эти графики. Запутаемся. Кто-нибудь придет не в свой день. Будет обидно. Скандально. Подеремся еще.
– Угу, - шагнул в кабинет, дверью отрезал от себя Севастиана и его обозленный треп. Из того, что брат наболтал нихрена не понял, я сейчас и не вникну. Приблизился к столу.
– Так...Где подписать?
Бумажки, бумажки.
Я думал о чем-то и забыл, мысль где-то далеко в моей гребаной черепушке засела и ее не достать.
Но там что-то важное.
Да, кажется.
Я должен был что-то сделать и не сделал.
Что я хотел?
– К маме ехать не надо, - начал раздавать свои идиотские советы Севастиан, едва я открыл дверь.
– Они поругались с Аресом. Мне тоже поставили ультиматум. Ты - следующий.
– Что там?
– Арес предал Лидию. Гела была в бешенстве. Я посодействовал, чтобы его выперли из дома, - сказал младший так просто, словно продавца пылесосов с порога прогнал.
Он идет медленно, шаг в шаг в со мной, под ноги себе смотрит - споткнется сейчас.
Знакомое чувство.
И в моих мозгах рассвет.
Я вспомнил.
Я сделал уже, нечто плохое. Такое, что в себе носить невозможно, если не скажешь, кому-нибудь - нахрен сойдешь с ума. Стоп-кран сломан, поезд катит мимо рельс.