Их маленький, грязный секрет
Шрифт:
– Удели внимание Вовчику, – подался вперёд, сотрясая ягодицы. – Пососи у него.
Тома послушно открыла рот, прошлась языком по тёмной головки, накрыла губами член, предлагая себя. Это был чистейший кайф, сравнимый, наверное, только с раем. Ротик Томы был неумелым, но это не мешало Вовке с упоением врываться в него, скользить по нёбу и языку, исследовать способности и возможности Тамары глотательного рефлекса.
– Дыши носом и расслабь горло, – прошипел Вовка, ощутив рвотный спазм на конце. – Ты сможешь, детка. Главное, расслабься. Всё остальное я сделаю сам.
Горло немного саднило, но довольное урчание
Ромка был в таком же состоянии, и если раньше он смотрел, как друг насаживает очередную куклу, и подгонял своё возбуждение этим зрелищем, то сейчас он не мог оторвать взгляда от места его соединения с Томой. Это была какая-то звериная похоть, спровоцированная карамельным запахом и вкусом. Рома с голодом трахал киску, но не чувствовал, как раньше, пресыщения. Он ещё не кончил, но уже хотел ещё.
А Тома от осознания, что её имеют одновременно два мужика, да не просто каких-то два мужика, а лучшие друзья, являющиеся лакомыми кусочками для всего женского окружения, разрывалась на части. Сумасшедшее возбуждение, безмерное удовольствие, ощущение власти над ними, хоть ведущую позицию и занимали они, и что-то объёмное внизу живота, сжимающее мышцы, распирающее, готовое взорваться, забрызгав всё вокруг. Ещё пара толчков, задевающих стенку матки, ещё несколько удушающих проникновений, и темнота заволакивает глаза, яркие вспышки загораются то тут, то там, кровь, закипающими потоками, разносит по венам чистый наркотик, и пугающее сокращение каждого сантиметра тела, от кончиков пальцев на ногах, до лица.
Тома была в отключке, когда парни догнали себя руками и выплеснулись на неё, рыча, как звери. Никому в голову не пришло воспользоваться презервативами, а после пробы без защиты, возвращаться к резинкам не тянуло. У Ромы с Вовой в голове вертелось только одно: перебирать кукол больше не хочется, только Тома, и больше никого.
– Детка, ты как? – осторожно поинтересовался Вовка, когда Тома пришла в себя.
– Хорошо. Никогда такого не испытывала. Хорошо и стыдно, – пролепетала Тома, пряча лицо у него на груди.
– Здесь нечего стыдиться. Тебе хорошо, нам тоже. Мы об этом несколько лет мечтали, – промурлыкал Вовка, зарываясь пятернёй Томе в волосы и приподнимая голову к себе. – Это необычно, но совсем не стыдно. Многие создают тройственный союз, просто не афишируют его.
– Мы тоже не будем афишировать? – рискнула оторвать взгляд от его груди и посмотрела в глаза.
– Это будет наш маленький, секрет, – приластился сзади Ромка, покрывая шею невесомыми поцелуями. – Наш общий, маленький, грязный секрет.
То ли Тамара не совсем очухалась, то ли нежность Ромки снова погрузила её в опьяняющее состояние, но слово «грязный» Тома упустила, услышав только «общий, маленький секрет». Оргазм был настолько божественным, что девушка не смогла отказать себе в этом удовольствии, и повелась на предложение ребят продолжать встречаться.
Напоследок
– Будешь должна, – рыкнул Томе обделённый Вовчик, когда Ромка засосал её у подъезда.
– Отдам все долги. Обещаю, – смущённо произнесла Тома и скрылась за дверью.
– Блядь! Я столько всего хотел с ней сделать, столько поз опробовать, столько мест пометить. Она крышесносная. Не зря же на неё встал член ещё три года назад. Он уже тогда чувствовал, что будет захлёбываться от восторга, трахая Томку.
Ромыч брызгал слюной, делясь впечатлениями с другом, ловя от него схожие эмоции. Они испытывали то же состояние, что в свой первый раз, оказавшись вдвоём в одной женщине. Восторг, звериный голод, непроходящая похоть, постоянный стояк.
– Только не гони, – притормозил Вовка Ромку. – Развращать Томушку нужно осторожно, не спеша, со вкусом. А ещё удостовериться, что она предохраняется. Хочу наполнить её спермой.
– Согласен, – закатил мечтательно глаза Ромка, представляя, как выплёскивается в неё, метит собой, своим запахом, своим семенем.
Трах незаметно перерастал в отношения, затягивая в свои сети, расставляя ловушки, толкая мужчин на необдуманные поступки. Помешательство на женщине страшнее алкоголя, а полное погружение в неё сравнимо с наркозависимостью. Ребята ещё этого не знали, но этот вечер вёл их именно туда.
Глава 11
Утром, а точнее ближе к обеду, Тома сладко потянулась в постели, чувствуя себя настолько умиротворённой, что солнце, прорвавшееся сквозь занавески, светило ярче, воздух, проникший через открытое окно, благоухал ярче, а бабочки в животе, радостно машущие крыльями, напомнили о вчерашнем.
– Господи. Как же я так? Готовилась отдаться Ромке, а отдалась обоим. И не один раз отдалась, – обречённо простонала Тома, прикрывая лицо одеялом. – Стыдно, но до одурения хорошо. Что они со мной вытворяли… Господи… Это было прекрасно…
Тома прокрутила в голове каждую секунду вечера и ощутила сжимающее спазмами возбуждение. Низ живота скрутило томной болью, складочки налились и увлажнились, а стенки дёрнулись в ожидании. Первый раз принёс не только боль и смущение, но и разочарование, а ребята смыли все неприятные воспоминания, подарив необыкновенные оргазмы. Сколько их было? Тамара сбилась со счёту. Казалось, он был сплошной, долгий, выворачивающий наизнанку.
Тома лежала, изучала потолок и боялась, что парни удовлетворились разовым сексом, и больше не захотят продолжение. Удивительно. Вчера она рассматривала такие отношения с брезгливостью и отрицанием, сегодня же начала себя изводить мыслью, что этого не повториться. Что это? Распущенность, блядская наружность, взбунтовавшееся либидо? Или всё намного тоньше – завязано на безграничном доверии, подпитано годами дружбы, сдобрено привязанностью? Режим самокопания прервал звонок телефона, и на экране высветилось смеющееся лицо Ромки, снятое два года назад.