Их невинная должница

Линн Майя

– Вчера ты была совсем другой, – продолжил я, не отпуская её лица. – Ты знала, что делать, как двигаться. Мы трахали тебя так, как будто ты этим занималась не один год. А теперь… что это? Девственница? Ты специально это устроила?

Она резко замотала головой, и слёзы заблестели в её глазах. Но

меня это не тронуло. Слёзы? Слишком поздно для этого.

– Я… я не знала, – прошептала она, её голос был тихим, как шёпот, но я услышал каждое слово. – Всё произошло… слишком быстро. Я не могла… остановить…

Я отстранился, ощущая, как всё внутри меня закипает. Быстро? Она не могла остановиться? Это звучало как оправдание. Слишком слабое для того, что только что случилось. Её тело, её реакции – всё это было настоящим. И я это видел. Она не сопротивлялась. Она принимала это. Хотела этого. А теперь? Слёзы и слова, которые ничего не значат.

– Ты хотела этого, – сказал я, мои слова прозвучали как приговор. – Иначе ты бы сказала. Ты бы остановила нас. Но ты молчала. Твоё тело говорило всё за тебя, и ты это знаешь.

Она закрыла лицо руками, пытаясь спрятаться. Это меня только злило. Прятаться? После всего?

– Убери руки, – рявкнул я, и она мгновенно подчинилась. Её лицо было залито слезами, но я не собирался давать ей пространство для слабости. – Смотри на меня. Я хочу знать, что ты скажешь. Почему ты ничего не сказала? Почему ты позволила нам это сделать, если…

Я замолчал, чувствуя, как внутри поднимается странное чувство. Не жалость. Но осознание, что я чего-то не понял. Что-то в её лице, в её глазах – оно не соответствовало ни одной моей теории.

Она сжалась, её плечи дрожали, и наконец она выдавила:

– Я не знала, как сказать… Я просто… боялась.

Боялась?

Это слово прозвучало как холодный душ. Но даже это не могло потушить ярость внутри меня. Боялась, но не остановила. Боялась, но отдалась. Это было слишком.

Я отвернулся, чувствуя, как мои кулаки сжимаются. Эта девочка только что перевернула мой мир. И мне нужно было решить, что делать дальше.

Макс

Я стоял в дверях, наблюдая за происходящим. Артём кипел, он всегда был горячим, а я… я никогда не тороплюсь. Но даже мне стало ясно: то, что лежало на кровати, – это правда, от которой не уйти. Кровь. Девственница. Мы только что лишили её девственности, а вчера она будто профессионалка вела себя так, как не ведут себя те, кто впервые оказался с мужчиной.

– Уйди, – сказал я Артёму. Голос был низким, холодным. Он знал, что спорить со мной сейчас бессмысленно.

Артём скрипнул зубами, но шагнул в сторону, оставив меня наедине с ней. Она лежала там, растрёпанная, раздавленная, но всё ещё молчала. Молчание иногда говорит больше, чем слова, но я не был в настроении разгадывать её загадки.

Я подошёл ближе, сел на край кровати и, не отводя взгляда, сказал:

– Смотри на меня.

Она не шелохнулась. Даже не попыталась. Я схватил её за руку, заставляя поднять голову. Её взгляд метался, как у загнанного зверька, но я видел в её глазах что-то большее. Это было не только страх, это было осознание.

– Ты понимаешь, что натворила? – спросил я, голос мой был низким, почти шёпотом, но каждое слово било точно в цель. – Ты солгала нам? Или… – я сделал паузу, позволяя ей почувствовать вес моих слов. – Или ты и сама не знала, что делаешь?

Конец ознакомительного фрагмента.