Их невинная любовница
Шрифт:
— Я хочу показать им, какая ты великолепная, — прошептал он Тори. — Ты позволишь мне?
Оливер не стал бы продолжать, пока не узнал, что она согласилась на просьбу его братьев.
Она кивнула, и это было все, что ему было нужно. Он скользнул пальцами по спине ее красивого платья, пока не нашел молнию, затем опустил ее вниз, проведя по линии ее позвоночника до двух сексуальных ямочек, которые, как он знал, располагались на пояснице.
Он посмотрел на выпуклость ее красивых грудей.
— Мне не нравится, что на тебе нет лифчика.
— Я не смогла найти тот, который подошел бы к платью, — она покраснела, сжимая платье. —
Фотографии. Оливер хотел побить каждого человека с камерой, но сейчас он не собирался тратить время на злость.
— Повернись.
Она, казалось, собралась с духом и кивнула. Она повернулась, но прижалась к нему спиной, как будто ей нужна была связь.
Он тоже нуждался в связи. Нежно, он погладил ее руки, уговаривая ее отпустить платье.
— Покажи им, какая ты красивая. Покажи им, что ты готова взять все, что они могут дать.
Она отпустила красивый шелк. Платье обвилось вокруг ее лодыжек.
Оливер обхватил ее груди, предлагая их своим братьям. Теперь он был вполне счастлив, что ему не пришлось возиться с ее лифчиком. Эти груди были слишком хороши, чтобы их прятать. Круглые и твердые, с идеальными розовато-коричневыми сосками, которые хочется лизать и сосать.
— Она мягкая, теплая и такая чертовски великолепная, что это почти невозможно представить. Ее грудь чувствительна. Эти маленькие соски прекрасно реагируют на посасывание.
Он перекатывал их между большими и указательными пальцами, наслаждаясь тем, как она ерзала и выгибалась рядом ним. Тори бедрами прижалась к его паху. На ней были крошечные шелковые трусики. Все, что требовалось, это поворот руки вокруг этой тонкой ткани, чтобы увидеть ее обнаженной.
— Это не единственная красивая вещь, которую я вижу. Скажи мне, Оливер, прежде чем ты все испортил, как ты себя чувствовал внутри этой тугой киски? — спросил Каллум хриплым голосом.
Возбуждение захлестнуло его тело, заставив мир казаться туманным и немного сюрреалистичным. Он говорил со своими братьями о том, чтобы трахнуть женщину своей мечты — женщину, которую он собирался разделить с ними, — и это казалось до странности естественным. Было совершенно естественно позволить его руке скользнуть к той киске, на которую смотрели его братья. Он провел ладонью по шелковистой ткани, покрывавшей ее, и обнаружил, что она намокла.
— Почему ты думаешь, что я все испортил? Она чувствовалась слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Он стянул трусики с ее ног, и она послушно шагнула из них.
Каллум шумно вдохнул.
— Черт, — хрипло пробормотала Рори, глядя на ее киску.
Стоя на коленях, Оливер был так близко, что чувствовал цитрусовый запах ее тела и сильный пряный запах ее желания. Его пальцы скользнули по ее половым губам, обнаружив, что она уже покрыта возбуждением. Она созрела и была готова, и он хотел попробовать ее снова. Он хотел лизать эту киску до тех пор, пока она не сможет больше выкрикивать его имя.
Она двигалась против его пальцев, молча умоляя о ласке.
— Не двигайся, — приказал Каллум. — Она пытается как можно скорее испытать оргазм и не получит его, пока ее не отшлепают.
Она прислонилась к нему.
— Я ничего не пыталась украсть.
— Тогда давайте покончим с этим, чтобы мы могли перейти к приятной части вечера. — Каллум сел на край кровати, похлопав себя по коленям. — На колени.
****
Он
Она просто была возбуждена. И знание того, что взгляды Оливера и Рори будут обращены на нее, только еще больше заводило ее.
— Пожалуйста, Тори, он упрямый ублюдок, но я не думаю, что он позволит нам двигаться дальше, если ты не подчинишься, — прошептал Оливер ей на ухо. — А я здесь умираю.
Он прижал эту массивную эрекцию к ее ягодицам. Тори тайно улыбнулась. Конечно, она собиралась сдаться. Она хотела того, что обещал ей Рори, — троих мужчин, которых она любила, окружавших ее, доставлявших ей удовольствие. Каким-то образом, зная, что Оливер был так же зелен в такого рода играх, она успокоилась. После их первого раза, она не знала, как отреагирует на Оливера, если сможет доверить ему заставить свое тело петь. Но быть с ним было правильно. Идеальный. Оливер поддержит ее, покажет другим и заставит почувствовать себя богиней. Она не сомневалась, что эта ночь будет незабываемой.
Жаль, что его брат так серьезно относился ко всей этой дисциплине.
— Я боюсь порки, — пробормотала она, опустив глаза. — Меня никогда не пороли.
— Даже ребенком? — спросил Рори.
Она покачала головой.
— Я провела много времени в углу. Меня несколько раз сажали под замок, но никто никогда не шлепал меня.
— Я знал, что есть причина, почему ты такая непослушная, — Каллум подмигнул ей. — Я рад, что подарю тебе твою первую порку. Я преподам тебе первый урок. Чем дольше ты заставляешь меня ждать, тем хуже будет. Если ты придешь ко мне сейчас, шлепки будут эротичными. Тогда мы сравняем счет. Если ты заставишь меня ждать, мне понадобится большее от тебя.
— Сделай это, милая, — подбодрил Рори. — Или мне самому может понадобиться несколько ударов.
Она поспешила, потому что эротическая порка действительно звучала лучше, чем просто порка. Каллум выглядел как декадентский сон, сидя там в одних брюках. Он был покрыт упругими мышцами. Все трое ее мужчин были сильными, ошеломляющими, мужественными. Она могла практически плавать в тестостероне, парящем в воздухе.
Ее мужчины. Они были ее на ночь. Она не могла думать дальше следующих нескольких часов и не собиралась тратить их на тревогу. На самом деле она не боялась Каллума. Он действительно не причинит ей вреда. Да, это может жалить, но даже мысль о его руке на ее голой заднице… Без сомнений, это возбуждало ее еще больше.
— Хорошо, — она с дрожью кивнула.
Каллум протянул руку, чтобы поддержать ее.
— Превосходно. Выбери стоп-слово. Если ощущений станет слишком много, ты произнесешь это слово, и все остановится. Ты понимаешь?
Она не была уверена, что хочет, чтобы что-то прекратилось. Несмотря на свои сомнения, она быстро обнаружила, что ей нравится, когда они смотрят на нее пристально, сосредоточенно и с нетерпением. Она чувствовала себя более сильной, подчиняясь им, чем когда-либо. Ее разум закружился, когда она попыталась придумать какое-нибудь странное слово, которое она обычно не сказала бы в интимной ситуации.