Их невинная любовница

Блэк Шайла

— Я знаю. Эта работа нудная, — она приучила свои эмоции. Последнее, что ей нужно, это чтобы Пайпер подумала, что она лжет. — Я могу сосредоточиться на компании, а не на сотрудниках. Будет здорово вернуться в Техас.

Вдали от трех мужчин, которых она постарается забыть в течение всей жизни.

Пайпер грациозно села на диван.

— Они знают, что ты собираешься бросить их после одной ночи?

Каким-то образом ее сестре удалось представить этот простой вопрос очень обвинительным. Или, может быть, Тори отреагировала на свой позор. Она не хотела

с ними быть навсегда. Она не хотела навсегда ни с кем. Не того, кого она любила всем сердцем. Потерять их после целой жизни любви было бы слишком ужасно. Она уже пережила тот момент, когда ей казалось, что ее жизнь кончена. Она никогда не решится пройти через это снова.

Боже, теперь она лгала себе. Она хотела всего, что Оливер, Каллум и Рори могли дать ей, но ей не хватало смелости взять это.

— Я ничего им не обещала, — у нее пропал аппетит. Она хотела лечь спать. В ее собственную кровать. Она бы натянула одеяло на голову и пыталась притвориться, что знает, что делает. Она постарается забыть тот сон, в котором Каллума убила его бывшая возлюбленная, а Рори и Оливер чуть не стояли над трупом и убивали друг друга из-за нее.

— Они пришли вместе за тобой, — тихо сказала Пайпер.

Она покачала головой.

— Это был просто секс.

Это было все что она могла позволить.

Пайпер встала и поставила кофейную кружку. Похоже, разговор ее сестры пошел не так, как она планировала.

— Я не понимаю, что происходит, и не знаю, даже хочу ли, но я спрошу. Тебе стыдно за меня?

Что? Тори едва могла понять эту идею.

— Как ты можешь так говорить? Пайпер, я люблю тебя. Ты была для меня всем. Моей сестрой, моей мамой, моим лучшим другом. Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Потому что я не могу понять, почему ты не хочешь быть с ними, когда так очевидно, что ты их любишь. Я думаю, потому, что ты не одобряешь жизнь, которую я веду. — На глазах сестры блеснули слезы. — Не то чтобы я не слышала этого раньше. Слышала. Я видела таблоиды. Меня много раз называли шлюхой.

Ярость нахлынула.

— Я подам в суд, черт возьми, на каждый из этих таблоидов.

Пайпер кивнула.

— Но ты не хочешь этого для себя. Я пытаюсь понять почему.

— Потому что я не уверена, что хочу одного мужа, не говоря уже о трех.

Пайпер нахмурилась.

— Ты не хочешь замуж? В этом нет ничего предосудительного, но я всегда думала, что ты хочешь семью.

— Хочу. Я хочу мужа и детей. Я просто не хочу утратить себя в каком-то мужчине. Я не хочу умереть, если он уйдет или что-то случится с ним, и я очень боюсь, что так и закончится с этим братьями. Поэтому думаю мне стоит уйти.

— Ты любишь меня? — спросила Пайпер тихим, почти сбивающимся голосом.

— Конечно. — Почему она спрашивает?

— Но на расстоянии, верно? Ты сдерживаешь себя и, если что-то случится, ты не будешь так сильно по мне скучать.

Слезы наполнили глаза Тори. Как ее сестра поняла?

— Это неправда.

— Думаю, правда, отчасти, — грустно вздохнула Пайпер. — Теперь,

когда я поняла, я вижу, как ты сдерживаешь себя. То же самое ты делаешь с работой. Ты обучаешь людей справляться с худшим, как натянуть правильное лицо и двигаться дальше. Но ты имеешь дело с поверхностными вещами, загладить проблему, чтобы никто не видел правду за фасадом.

— Правда редко бывает такой красивой, как нам хочется, — и правда в том, что она совершила ошибку. Она думала, что сможет провести с ними одну ночь. Она думала, что сможет ускользнуть от всей этой любовной истории.

Если она никогда не будет любить, ей никогда не придется никого терять.

Держала ли она свою сестру на расстоянии вытянутой руки? Обращалась ли она с ней больше, как с образцом для подражания, а не как с семьей?

Пайпер уставилась на нее, мягко качая головой, словно понятия не имела, кто такая Тори.

— Не заводи детей, Торранс. Несправедливо, если ты не можешь любить их всем сердцем и душой. Если ты не сможешь дать им все, что у тебя есть, ты их погубишь.

Первый раз, когда сестра назвала ее рабочим именем. Тори почувствовала, как расстояние между ней и сестрой, которое она всегда пыталась поддерживать, увеличилось. И это ужаснуло ее.

— Я люблю своих племянников, — ее живот скрутило узлом. Гораздо менее болезненно было не думать о глубине ее отношений с Пайпер. Разве они не могут быть просто друзьями? Им действительно нужно было говорить о глубоких вещах?

Разве ей недостаточно быть доброй к окружающим? Ей не нужно было запутываться в их сердцах и их жизнях, если они были просто «друзьями».

Пайпер сузила глаза, изучая Тори.

— Правда? Я думаю, тебе кажется, что они в безопасности, потому что они молоды, но дети тоже могут умереть, и, если ты думаешь на секунду, что не будешь полностью уничтожена, потеряв одного из своих детей, значит, ты не продумала этот план.

Боже, она никогда не думала об этом. Она думала о том, чтобы подружиться с мужем — она могла обходиться без особой нужды в мужчине, — но она всегда хотела детей. Мысль о том, что с маленькими Сабиром и Майклом может случиться что-то плохое, мучительно угнетала ее — ведь они даже не были ее детьми.

Мир может быть ужасным, иногда нетерпимым местом. Никто не был в безопасности навсегда. Никто не гарантировал радость и счастье. Что произойдет, если с одним из ее детей случится что-то невероятное? Как она продолжит жить? Как она будет терпеть боль?

— С тобой все в порядке? — спросила Пайпер.

Она покачала головой.

— Нет. Не в порядке. Я не могу вынести то, как ты на меня смотришь. Пожалуйста, Пайпер. Я не какой-то монстр.

Пайпер пересекла комнату и крепко обняла ее.

— Я люблю тебя, но ты должна понять, что ты хочешь и какой частью себя ты готова рискнуть, чтобы это получить. Ты должна посмотреть на то, что произошло с нашими родителями под другим углом. ты все еще видишь это как ребенок.

— Я не понимаю. — Она действительно ничего не понимала.