Их невинный секрет
Шрифт:
Ей было не понять выражение на его лице, он будто полностью закрылся. В то время как Бурк, выглядел расслабленным, а его чувственное выражение было почти неприлично роскошным. Но вот Коул, был натянут как струна, и теперь все его тело, а не только лицо, казалось ей закрытым.
Джесса боролась со слезами, которые вот - вот обещали хлынуть потоком из ее глаз. Ведь она думала, что они оба хотели ее. Возможно, Коул просто это хорошо скрывал. Но если у нее не будет их обоих, то возможно сейчас, ей просто лучше встать и уйти. Потому как половины,
Она заставила себя через силу улыбнуться, ненавидя те слова, которые слетели с ее губ. Сама вляпалась в эту неразбериху, самой теперь и выпутываться.
– Я просто пошутила.
Сказала она, еле выдавив из себя улыбку.
– Извините ребята. Обещаю, что больше так шутить не буду. Давайте просто пообедаем, а то мне уже нужно возвращаться в отель, так как вечером у меня много работы.
– Не правда. Сегодня работает Эрик. Я видел расписание.
Бурк поднял вверх свою темную бровь.
Из нее была ужасная лгунья. Она больше не могла удерживать веселое выражение на лице, все это было притворством, и от того унижения, которое она сейчас испытывала, жгло каждый уголок ее тела.
– Почему я не могу просто уйти?
Схватив свое пальто, она встала из-за стола.
– Нет, - рявкнул Бурк, и тут же нахмурился.
– Джесса, сядь на место. Нам нужно поговорить об этом.
Медленно, она убрала пальто в сторону, и опустилась назад, в кресло.
– Да не о чем говорить. Если вы не хотите -
Коул фыркнул, его взгляд прожигал ее, он как будто нагрелся за последнюю минуту до десяти тысяч градусов, в то время, как от остальных частей его тела веяло холодом.
И тут заговорил Бурк.
– Милая, мы не шокированы этой идеей. Поверь мне. Мы делали это не раз и не два. Мы предпочитаем разделять женщин, но ты еще слишком молода.
– И очень неопытна.
Очевидно от этого факта, Коул стиснул зубы.
– Откуда ты знаешь, что это так? спросила Джесса с вызовом в голосе.
Это было правдой, но сделанное им предположение просто взбесило ее. Она боролась с желанием просто встать и уйти, чтобы положить конец этой неловкой ситуации.
– Ты практически ничего обо мне не знаешь. Может у меня была целая куча любовников.
Мужчины фыркнули. Ей показалось, или это действительно выглядело очень элегантно?
– Дорогая, если их у тебя было больше, чем двое, я съем свои носки.
Бурк пристально посмотрел на нее, после побледнел.
– У тебя ведь была парочка любовников, правда?
Она сделала еще один большой глоток, сжимая свои руки.
Они могли видеть ее насквозь. Нет смысла сейчас лгать.
– Прекрасно. Хорошо. Нет.
Коул сжал зубы и послал Бурку обвиняющий взгляд.
– Я говорил тебе, что она девственница, еще в ту минуту, когда мы в первый раз увидели ее. Черт побери.
Джесса вдруг почувствовала себя такой
Близнецы смотрели друг другу в глаза, ведя свой внутренний диалог, не произнеся при этом ни слова. Иногда они погружались в свой внутренний мир, где ей не было места. Спустя несколько мгновений, Коул поднялся, и начал застегивать свое пальто.
– Я думаю мне пора. Она, слишком невинна, для того, что мне нужно. Я не могу делать этого с девственницей. И, кроме того, она больше заинтересована в тебе. Я возвращаюсь в отель. Если ты помнишь, у нас есть работа, которую необходимо закончить?
Лицо Бурка стало печальным.
– Разве мы не можем поговорить об этом?
– О чем, черт возьми, здесь можно разговаривать?
Она сидела и наблюдала за ними, жалея, что вообще затронула эту тему. Они могли бы просто мило сидеть и ужинать, планируя совместный поход в кино или на спектакль. Но нет, она пошла на пролом, следуя за своими желаниями. Она всегда так делала. И постоянно слышала от своей матери, что она неблагодарная дочь, что она нарушила все их планы и стала слишком рано самостоятельной, что вместо того, чтобы заниматься международным бизнесом, она выбрала живопись. И сейчас ей было нужно двое мужчин, а не один.
Джесса слушала их спор. И оставалась в стороне, впрочем, как и всегда. Даже на пышных приемах, которые она посещала по воле родителей, она всегда оставалась в стороне. Даже когда она посещала школу, которую не любила, и ходила на занятия, которые раздражали. Она всегда оставалась в стороне, никто и никогда не прислушивался к ее мнению.
Самое лучшее, что она когда-либо могла сделать, это бросила вызов своим родителям. Она встала и ушла, можно сказать, что ее выгнали, но это было к лучшему. Она бы задохнулась, если бы осталась там. После ухода из дома, она была счастливейшим человеком, оставив позади свое прошлое, и не пожалела об этом выборе ни на минуту.
Так почему же сейчас она отступает, вместо того, чтобы бороться за свои желания? Неужели Коул не хочет иметь с ней ничего общего лишь потому, что она неопытна? Но она не ребенок. Да, она не спала с мужчинами окружавшими ее, но это совсем не означает, что с ней нельзя иметь дело.
Она посмотрела на него, действительно посмотрела на него. И старалась не обращать внимания на свою неуверенность, старалась увидеть его таким, каким он был на самом деле. Джесса закусила губу.
Каким бы она сейчас нарисовала Коула?
Его лицо было широким и немного угловатым, но под всей этой мрачностью, она знала, скрывается мягкость. Даже тоска. Она изучала его, чтобы затем этот образ изобразить на холсте, придав цвета и чувственности.
Для Джессы время замедлилось. Она смотрела на него, уже рисуя его в своем воображении. Она бы добавила смелых цветов. Он в них просто нуждался. Потому как не состоял только из черного и белого, как сам довольно часто пытался это изобразить. В нем было миллион оттенков, так же, как и в его брате.