Их новогодний подарочек
Шрифт:
Конечно, сказать, что чувствовала я себя неловко — это ничего не сказать. В голове происходил полный кавардак, язык деревенел, зато скачущие эмоции били через край безумным потоком.
Я встала, отошла от стола под тщательным наблюдением Авраменко, отвернулась от них и глубоко вздохнула, прикрыв глаза.
—С вами просто невозможно находится в одном пространстве. Вы как дети малые! Сколько можно ссориться уже?! Вам что, пять лет?!
За спиной не слышно было ни звука, зато я распалялась сильнее и сильнее.
—И хватит уже вести себя как детсадовцы. Вы меня разрываете на части
—Тшш, не нервничай, — горячие губы скользнули по шее вниз, обводя каждый позвонок.
Задохнувшись от такой близости, я даже не сразу поняла, кто это был, кто коснулся меня первый. Моментально заложило уши, казалось, давление скакнуло с такой силой, что меня разорвет изнутри на части, конечности вдруг стали холодными.
Открыть глаза казалось абсолютно невыносимой задачей. Взглянув вниз, я распознала мощное тело Даньки слева. Большие ладони водили по позвоночнику вниз, а затем скользнули под футболку и перетекли на живот, разливая дрожь по телу.
Я ощущала, как колени подкашиваются, превращаясь в желе. Но вместо очевидной реакции — бежать, я лишь заскулила и попыталась оттолкнуть от себя руки, тянущиеся ко мне с двух сторон. Сводящие меня с ума, заставляющие покрываться испариной, дарящие странное упоение моментом.
Нет. Я не должна. В глазах защипало, я заскулила и, схватившись за руку Демида, попыталась оторвать ее от себя, пока мое тело уворачивалось от касаний Даньки.
—Нет.
—Почему нет, малышка? — Данька обошел меня спереди, коснувшись носом моего, а затем опалил горячим дыханием обветрившиеся губы. Мои глаза намертво приклеились к подрагивающему кадыку, не в силах подняться выше. Нет, я не смогу, не смогу посмотреть на него. Мне надо бежать.
—Потому что я не игрушка для постельных утех.
—Глупости, ты просто наша. Наша. Маленькая девочка, — Демид зарылся в мои волосы двумя руками, оставляя смазанные поцелуи на плече. Застонав не то от боли, не то от этих губ, дарящих чистое наслаждение, я снова попыталась отстраниться, но Данька уперся одной рукой в мою грудную клетку, а второй поддел подбородок, заставляя смотреть на себя.
—Ты наше все, Ленок, и никуда уже не денешься. Никогда не денешься. Очень сложно противостоять тому, что в нас загорается в твоем присутствии. И даже когда тебя нет, выкинуть из головы невозможно. Невозможно так сильно желать тебя и не сметь коснуться, малыш, — столкнувшись лбами, я дышала Данькой. Его воздухом, что вырывался из пухлых губ. А со спины на меня давил Демид, оставляя жалящие поцелуи на лопатках.
—Ты наша, малыш, — прошептал он, приподнимая расстегнутую на пару пуговиц блузку и проводя пальцами по позвонкам. Мягко, невесомо. —Так что там с произношением? Как правильно? Так? — я ощутила порхающие поцелуи, а затем слабые укусы. После каждого укуса было мучительно нежное поглаживание языком. Укусил. Слизал. Еще и еще.
— Тихо, девочка, тихо, не бойся, хорошая,
Демид прижался ко мне со спины, обнимая, поглаживая, сжимая, пока я неотрывно, словно завороженная, наблюдала за Даней, аккуратно расстегивающим свою рубашку, являя голый торс.
Отвести взгляд, нужно отвести взгляд, так нельзя.
Что я делала?
— —Малыш, ты чего напряглась? Нам понравилась тема произношения. Покажи еще раз …— я не слушала, не внимала, только чувствовала шершавые пальцы Демида, бесцеремонно скользнувшие под пояс джинсов. И не было сил оттолкнуть, не было сил воспротивиться жестким, причиняющим легкую, но такую нужную боль, движениям.
Кровь мгновенно хлынула по венам с ускоренной силой, сердце зашлось в бешенном ритме. Господи, что творили эти пальцы? Я прикусила губу и застонала, откинулась на грудь своего мучителя, задыхаясь от ощущений, теряя связь с реальностью.
— Куда там надо язык сунуть? Между зубами, да? — Даня, шагнув ближе, коснулся носом моих распахнутых губ, оставил нежный поцелуй на подбородке, продолжая шептать.
Широкие бедра парня грубо уперлись в мои, Демид синхронно повторил движение за братом. Прижатая с двух сторон, заблокированная в плену рук и тел, я сгорала, плавилась, таяла, каждой клеточкой своего тела ощущая невыносимый жар. Из груди вырвался протяжный стон.
— Красиво звучишь…
Губы Демида спускались ниже по шее к позвонкам. У него они жесткие, сухие, жалящие — сейчас обжигали тонкую кожу, в то время как нежные, легкие, порхающие поцелуи Дани создавали такой яркий, такой необходимый в данный момент контраст.
Зализывая невидимые раны, оставленные братом, Даня словно извинялся за причиненную боль, одновременно скользя руками по бедрам вниз, сжимая их в больших, горячих ладонях.
Касания. Всюду касания. Они покрывали мое тело. Окружали теплом, с одной стороны, нежностью, трепетом, таким, что хотелось кричать.
С другой стороны грубостью, которую мне неожиданно хотелось почувствовать целиком. Разве так бывает? Они такие разные, бушующее море и летний бриз, мягко порхающий по коже.
И запах. Их запах сводил меня с ума.
— Так, да? — до уха донесся сухой треск и звон разлетевшихся по полу пуговиц, легкая ткань блузы упала к ногам. Я обязательно потребую возмещения ущерба, потом…потом обязательно потребую...Наверное!
Чувствительные соски сквозь тонкую ткань коснулись поросшей груди Дани. Широкие ладони парня опустились на мою шею и приподняли голову. Рваное дыхание становилось надсаднее, когда поцелуи опускались ниже к груди.
— Мы старательные ученики, малыш, — прошептал Данька, толкая меня назад и опускаясь к груди. — Очень старательные, — выдохнул на ухо Демид, движения его пальцев замедлились, дыхание участилось, кажется, не только я теряла последние остатки контроля, — очень…