Ихор. На север
Шрифт:
Крылатый самурай в ответ поднял свободную руку, в котором пространство тут же начало искривляться. Возникла маленькая точка, что росла и быстро усиливалась. В руке самурая выросла черная дыра, размером с мяч, но при этом обладающая мощной силой притяжения. Воздух с вихрем мчался прямо в портал, ведущий в бесконечную пустоту. Бумажные лампы, свисающие с потолка, начали тянуться к дыре, словно желая увидеть, что находится по ту сторону.
Десять мелких звезд сменили траекторию и стали предсказуемы. Летя по прямой траектории, их начало засасывать в необъятную мглу. Свет десяти светил бесследно исчез в космической
Опустив руку в сторону кованого, самурай отправил черную дыру к Кэйташи.
Кэйташи не растерялся и ответил тем же самым, воссоздал сгусток темной материи и отправил его на встречу.
Два звездных тела столкнулись в противостоянии, заставляя окружающую комнату зашевелиться, словно одержимые полтергейстом. Тонкие нитки бумажных ламп лопнули, подушки и низкие столы сорвались со своих мест и устремились к двум черным дырам, разрываясь между ними. Страшно подумать, что случилось бы окажись между ними живое существо.
Ситуация оказалась тупиковой. По всем законам физики, две черные дыры должны слиться воедино, но если это случиться, то новообразовавшаяся дыра окажется не под контрольной ни одной из сторон и поглотит всех без исключения. Поэтому они оба не допускают слияния черных дыр, стараясь избежать худшего исхода. А попытка атаковать друг друга заклинаниями, тут же окажется провальной, все заклинания будут поглощены черными дырами.
Но это не могло продолжаться вечно.
Земля, будто бы хотела убежать из под ног оппонентов, опрокинув их обоих на пол. Храм тряхнуло настолько сильно, что оба противника потеряли концентрацию. Лежа на холодном деревянном полу, самурай и Кэйташи смотрели, как две дыры начали сливаться во одну. Между ними протянулась нитка, что становилась все толще и толще, пока не образовался еще больший сгусток материи.
Сила ее притяжения оказалась еще более мощной, чем прежде. Двух врагов начало засасывать в нее. Лежа на полу, они вместе начали дестабилизировать ее, пытаясь спровоцировать взрыв. Взрыв еще можно пережить, но поглощение черной дырой будет куда смертоноснее для них обоих.
Руки Кэйташи приняли эфирную форму и начали вытягиваться, подобно длинной змее. Его ладони схватилась прямо за черную дыру, а пальцы впились в ее темную плоть. Самурай, в свою очередь, выпустил из-за спины кучу знакомых щупалец и потянулся ими к дыре, обхватывая ее со всех сторон, пока та не скрылась за толщей извивающихся тентаклей. Идеально ровный шар начал сжиматься, а притяжение слегка ослабло, пока не произошел мощный взрыв.
Ударная волна и мгновенный огонь поглотили всю комнату, вдоль и поперек. Из-за давления стены и потолок комнаты снесло напрочь, а огонь принялся пожирать дерево и бумагу, что было в обилии в этом храме. Раскатистый шум прошелся по всему храму.
Стены и потолок комнаты превратились в завалы и окрасились в копоть.
Тяжелое, но совершенно невесомое для кованого, бревно легло на Кэйташи и прижала его к ровной каменной земле. Откинув бревно рукой, Кэйташи мигом поднялся на ноги, осматривая завалы в поисках самурая.
Тот окружил свое тело крыльями, создав, что-то на подобии кокона. Раскрыв оперенную оболочку, показался невредимый самурай. Только завидев живого Кэйташи, тот сорвался с места, размахивая широкими крыльями, придавая своему телу еще большее ускорение. Огромный тати заменило копье
Кэйташи открыл врата перед собой и когда древко яри на половину погрузилось по ту сторону, кованый закрыл врата, оставив самурая с обрубленным древком. Крылатый воин не растерялся и начал образовывать из остатков оружия новую пику. Но прямо во время этого, самурая заметил, как из золотого диска, за спиной Кэйташи, вверх начали вытягиваться три цельно золотых лезвия, не имеющие ничего, что походило бы на эфес.
Поднявшись в воздух, лезвия по дуге бросились в самурая. Его нога вышла вперед, резко останавливая крылатого воина. Новеньким копьем он отбросил все три золотых лезвия одним взмахом. Но он не заметил, как еще два точно таких же лезвия вышли из золотого диска. Заметил он их лишь тогда, когда уже было поздно.
Клинки даже не заметили наличие на самурае доспехов, пронзив мелкие пластинки на сквозь, впились глубоко в плоть самурая. Острые края прорезались сквозь плоть и кости своей жертвы подобно раскаленному ножу. Из свежих кровоточащих ран начало доноситься шипение, после чего из них повалил черный дым вместе с пузырящейся голубой кровью.
Самурай закашлял голубой кровью, что вытекала из ноздрей и ротовой щели личины. Его серебристые глаза задергались, взгляд его начал мутнеть.
Самурай дернулся еще несколько рас, когда отброшенные три лезвия вернулись и так же кровожадно впились в его тело, пронзая его на сквозь. Голубая кров текла рекой по его ногам и скапливалась в лужи под его стопами.
— Кха-кха… кованый, ты даже не представляешь себе, на что нарвался… — С трудом проговорил самурай, тяжело покачиваясь на ногах, чувствуя, что вот-вот уронит свое тело на холодную окровавленную землю.
Собрав все силы, что остались при нем, самурай развеял руки и размашистые вороньи крылья. Двруг, все его тело стало сочиться густой черной дымкой. Кэйташи приготовился нанести последний решающий удар.
— "Геенна огненная"! — Прокричал самурай, призывая все свои силы к последнему удару.
Черная дымка начала превращаться в фиолетовое пламя, которым обычно пользовался Селафиил. Но если сравнивать, то огонь самурая выглядел куда более внушительно, чем пламя рыцаря. Кэйташи прямо на себе ощущал жар проклятого огня, что прямо на глазах начал биться, подобно живому сердцу. Златые клинки, пусть и обладали мощной священной атрибутикой, не выдерживали напор ненавистного огня и просто испарились.
Если кованый промедлит хотя бы долю секунды, то все его тело охватит неистовое пламя, сжигающая саму суть заклинаний.
Рунический символ на золотом диске за спиной Кэйташи вспыхнул священным огнем, постепенно так же набирая силы для последнего фатального удара.
Две стихии собирали силы, быстро заполняя комнату, разделив ее на белую, наполненную ярким слепящим светом, и черную, что превратилась в пристанище беспросветной мглы.
Потолок начал деформироваться, по мере усиления противостояния. Пока две сыеры не лопнули и не спровоцировали очередной взрыв, вырвавшийся наружу через потолок, разметав во все стороны глиняную черепицу и подгоревшие доски. Дыра в потолке впустила внутрь холодный ветер, несший за собой снежинки, что мигом принялись засыпать уничтоженную комнату, закиданную обломками.