Ииссиидиология. Основы. Том 1

Орис Орис

Наглядные примеры таких перефокусировок в нашей с вами реальности представлены широко известными случаями с Николой Тесла (перенесение вирусных инфекций), Вангой (травма головного мозга и последующая слепота) и не очень известными, но такими же яркими проявлениями интуиции как итоги определённых дистрессовых состояний у самих медиков и биологов. Так, И.И. Мечникова осенило идеей рассмотреть прежде считавшуюся атавистической функцию блуждающих клеток организма (лейкоцитов) как полезную (защитную), заменив своё прежнее пессимистическое учение о дисгармонии человеческой природы новой эволюционной теорией фагоцитоза. Это произошло в результате выхода из многолетней депрессии (сменившейся неуёмной жаждой жизни) в процессе

излечения от тифа, привитого им самим себе с целью одновременно суицида и научного эксперимента, и после того, как он психически тяжело пережил смерть своего старшего брата в результате гнойного заражения.

А молодой венгерский врач-акушер (будущий профессор и один из основоположников антисептики) И.Ф. Земмельвейс совершил революционное открытие, послужившее развитию теории патогенности микробов, испытав тяжелейший дистресс от смерти друга, профессора судебной медицины, – тот скончался, заразившись при вскрытии трупа умершей от родильной лихорадки женщины. Мысль о том, что смерть многих сотен женщин от этой болезни, что считалась тогда нормой, и смерть друга имеют одну и ту же причину – трупный яд на руках врача, оформилась для Земмельвейса в решительное желание избавить людей от нелепых страданий и всё-таки начать отложенный им из-за стойкого сопротивления современников-врачей одиннадцатилетний эксперимент по использованию в больницах дезинфицирующего раствора (хлорной воды).

Такая творческая смелость обусловлена, следуя выводам ИИССИИДИОЛОГИИ, интуитивным стремлением «считать», получить – в виде недостающего опыта («будущего») – информацию от тех, неосознаваемых нами, бесчисленных вариантов «самих себя» (в ИИССИИДИОЛОГИИ – «личностных» Интерпретаций), что проживают свои жизни в так называемых параллельных сценариях и, как говорится, «испытывают на себе» все последствия от сделанных и не сделанных нами выборов. Возможность отбросить привычные представления о чём-то и получить вместо них новые – в качестве алогизма, необъяснимой догадки, мистического озарения или предвидения – основа любой гениальности, любого открытия. А уж пути получения такой информации могут быть, в зависимости от состояния Конфигурации нашего Самосознания, разными.

Именно поэтому в медицине к диссоциативным, то есть изменяющим восприятие внешнего мира и приводящим к нарушению нормальной, как принято считать, работы сознания, состояниям, активизирующим антиципацию, относят одновременно и медитации, и сомнамбулизм (в различных стадиях его проявления), выражающийся в считывании информации во сне. Конечно, чемпион по упоминаниям в этом смысле – Д.И. Менделеев с его периодической таблицей химических элементов, но есть и другие: Ф. Бантинг, открывший во сне инсулин; О. Леви, увидевший во сне механизм химической передачи нервных импульсов, и другие.

В одной из книг Ориса (цикл «Бессмертие доступно каждому) подчёркивается, что в состоянии глубокого расслабления (дельта-ритм мозговой деятельности) мы можем осознанно влиять на самих себя и решать, какие из принципиальных схем поведения нам нужны, для того чтобы положительно воздействовать на качество нашего будущего. К тому же известно, что во время поверхностного сна или медитации (тета-ритм мозговой активности) возникают особенно яркие видения и интуитивные догадки. Такие состояния идентичны тем, что в дзен-буддизме называют «сатори». Они являются источником творческих озарений, как следствие синхронизации работы правого и левого полушарий головного мозга.

Вообще, роль неосознаваемых ассоциаций в процессе возникновения интуитивных откровений очень важна. Тому, кто пытается решить какую-либо сложную, обросшую его собственными и «чужими» предвзятостями и предубеждениями, проблему, они помогают избежать привычного преклонения перед идолом любого, в том числе и научного, творчества – эмпирического пути длительного перебора вариантов, проб и поиска

«доказательств». Ведь следование именно этому пути (научного высокомерия и догматизма) не позволило, например, крупнейшим медицинским умам Европы в упомянутом случае с открытием Земмельвейса в течение двух столетий до этого и ещё трёх с лишним десятков лет после (когда, наконец, это открытие было признано), избежать бессмысленных смертей рожениц в то время.

Хотя, конечно, накопленный профессиональный (как и жизненный) опыт – в соответствующем «исполнении» – предпосылка любой интуиции. В распоряжении шахматиста чемпионского уровня, например (по данным Института Технологий Карнеги), – около 50 000 шахматных комбинаций с последующими ходами, которые он держит в голове, а у шахматиста класса «А» таких вариантов всего 2 000. И здесь может сработать обратная зависимость: ограниченный опыт (возможности для сравнения) ведут к тому самому перебору, угадыванию вариантов, что описан нами выше, но не к интуитивным догадкам. Всем известно, что хорошим, опытным врачом диагноз ставится больше интуитивно, чем в результате раздумываний. И роль мозга (его рассудочная деятельность) в такой работе явно преувеличена!

Ровно через 20 лет после открытия Земмельвейса, например, Луи Пастер всё-таки открыл основную функцию микробов (в нашей – «человеческой» – реальности) как возбудителей многих болезней. Но не все знают, что и это, и ещё ряд замечательных открытий этот гениальный микробиолог совершил в течение следующих тридцати лет после того, как из-за кровоизлияния правая половина его мозга практически перестала функционировать (вследствие почти полного разрушения, обнаруженного при посмертном вскрытии). Дожив до 74 лет, он, как отмечают биографы, и после болезни отличался весёлостью и научной дерзновенностью, присущей обычно молодым. Позволим себе так «скаламбурить» на эту тему: оставшись с левым аналитическим полумозгом в голове, Пастер смог всё «пастеризовать» и всех вакцинировать.

Вообще, накопление только определённого опыта без интуитивного стремления увидеть за ним что-то более цельное и значимое (внутренний смысл, причину), увлечение рутинным процессом исследований без вкрапления туда неуёмных искр дерзости, отваги и, казалось бы, ничем не обоснованных предположений, зачастую тормозят научный прогресс. Так величайшее открытие XX века – двуспиральная структура ДНК и её роль в передаче наследственной информации – могло быть сделано (в наших с вами пространственно-временных Континуумах) несколькими месяцами позже. Или не случилось бы вообще, если бы коллеги биофизика Розалинды Франклин по Кембриджу, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик, воспользовавшись рядом собранных ею рентгеноскопических данных высшего качества, не захотели бы дерзнуть и выдвинуть абсолютно новую на тот момент идею строения ДНК (при том, что сама Розалинда просто не спешила с интуитивными выводами, увлекшись экспериментальным контролем над исследованиями).

Беря во внимание всё вышесказанное, мы, пожалуй, согласимся с основоположником учения о стрессе Гансом Селье, сделавшим такой вывод в своей работе «От мечты к открытию»: «поскольку интуитивная умственная деятельность может протекать только без участия сознательного контроля, то и подлинно научный анализ интуиции невозможен». Да и в медицине, как видите, пока происходит явная путаница в подходе к вопросу о происхождении интуиции. В одну группу попадают личности с ярко выраженной психиатрической симптоматикой; личности, имеющие гениальные способности в какой-либо узкопрофессиональной области; личности, не менее одарённые, но с циклотемическими (хотя и не доминирующими) отклонениями; а также те, кто способен посредством трансцендентных состояний выходить в своём Самосознании на уровни более качественной – высокой – Интуиции и адекватно ретранслировать в глубоко осмысленные логические умозаключения получаемую ими информацию.