Иисус и Христос
Шрифт:
Среди слушателей прошла волна вопросительных переглядов.
– Так сервер, что нас отображает, находится там? – поинтересовался один из экспертов, глава международного института проблем глобализации.
– Скорее не сервер, а процессорная станция, – пояснил айтишник, сопредседатель правления интернет-гиганта.
Рутра решил не отвлекать собрание подробностями, тем более все равно это была секретная информация, поэтому негласного подчеркивания возможности концерна «Сфера» было достаточно.
– Итак, прошу внимания, профессор теологии, – название учреждения Рутра произнес на итальянском, – Istituto per le Opere di Religione, Номор Ффитноп. Поясню
На сцену из-за кулис вышел мужчина, лет за шестьдесят, роста чуть выше среднего, стройный, в белой мантии, седой. Для тех, кто понимал, он был в сане пресвитера. Имел он вытянутое лицо, очень белое, даже болезненно белое, мелодичный голос. Последнее выяснилось, как только он начал говорить. А начал он сразу, как только два ассистента помогли ему разместиться поудобней за столом.
– Я вас приветствую, друзья мои, – мило начал теолог. – Наверное, я имею право к вам так обратиться, – сказал он, поглядывая на аудиторию, чуть приподняв голову. – Обычно я говорю – дети мои, – он опять улыбнулся. – У меня вызывает беспокойство восприятие в наше время такого обращения. Многие ныне стали воспринимать такое обращение весьма неадекватно. Что ж поделать, я благодарен уже за принятие всех себя как творений Бога. Прошу простить мне такое начало. Поверьте, в других аудиториях и на другие темы я веду сухую научную диалектику. В данном случае по схожести темы, я бы сказал, по их пересечению… – он замолчал, немного закатив глаза, о чем-то размышлял, затем добавил: – Поясню все же свою позицию по диалектике. Я вкладываю в диалектику следующий смысл. Вернее, вкладывать смысл – это будет неправильно сказано. Наверное, все же это определение. Судите сами, если брать диалектику как таковую… – он опять чуть умолк, – вернее, вам известно скорее всего такое определение диалектики – метод аргументации в философии, а также форма и способ рефлексивного теоретического мышления, исследующие противоречия, обнаруживаемые в мыслимом содержании этого мышления. Говоря земным языком, я позволю себе так пошутить, – искусство спорить, вести рассуждение. Однако прошу учесть, диалектика имеет еще и другое определение, в коем ключе я и поведу свое… – теолог посмотрел на Рутру, – выступление, наверное, – сказал он, получив взаимную улыбку, – лекция или доклад, кто как примет, – добавил теолог и пристально посмотрел в зал, изучая мимику слушателей. – Я буду применять диалектику, не снижая степень внимания наблюдения, как философскую науку о всеобщих законах движения и развития природы, человеческого общества и мышления. Как научный метод познания вечно движущихся и изменяющихся явлений природы и общества путем вскрытия внутренних противоречий и борьбы противоположностей, приводящих к скачкообразному переходу из одного качества в другое.
Рутра чуть постучал пальцами по столу, дав сигнал профессору. Тот, поняв свое промедление, кивнул в ответ, обменялся дружеской улыбкой, начал выступление.
– Итак, надеюсь, вы не забыли о начале, – он улыбнулся, поднял демонстративно указательный палец левой руки вверх, поучительно произнес, – в начале было слово. Прошу простить, это было шутка, в плане моего начала, – он опять улыбнулся залу. – Я хотел напомнить о начале своего диалога с вами. Именно на этом я буду акцентировать внимание. Я надеюсь, диалог состоится и в споре мы не нарушим истину, – он снова поглядел на Рутру, – все будет в рамках законов, божьего или метафизики мироздания.
Такой диалог взбодрил заскучавшую публику, по залу прошел смешок.
– Почтенные
– А почему апостолов двенадцать, а Евангелий всего четыре? – неожиданно раздалось из аудитории.
Это был тот самый инженер-программист, которого знали в сети под ником Хакер в законе.
– Нет, – ответил профессор, ничуть не смутившись. – Там совсем не просто все. И Евангелий больше, и не все, кто написал, апостолы Христа. Там вообще все не так, как нам известно. Ну, скажем так, не совсем все так, как нам известно. Прежде я изложу краткое содержание глав Евангелий от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Это даст вам возможность понимать ту историю, тот рассказ, который бытует в понимании большинства.
– Большинства? – послышалось в эфире, это уже был женский голос.
– Да, – ответил Ффитноп, взглядом отыскивая обладательницу колоратурного сопрано.
Зал был освещен по-разному, прилично затемнен, поэтому создавался магический колорит.
– Существуют четыре версии. И все они относятся к так называемым авраамическим религиям, – пояснил теолог.
– К каким? – этот вопрос был от программиста.
Они с дамой, задавшей вопрос до этого, сидели рядом и постоянно о чем-то весьма дружески перешептывались, судя по приглушенным хихиканьям. Причем дама что-то поясняла мужчине с самого начала собрания, часто прибегая к жестам.
Пресвитер не стал пояснять. Он оглядел зал, видимо, ждал раскрытия темы каждым лично. Расчет его оказался верным.
– Авраамическими они называются по имени их изобретателя, – с выражением удовольствия от полученной возможности выразить свое понимание стала пояснять дама уже всем одногруппникам, при этом поглядывая то на Рутру, то на инструктора-информатора.
В разговор вступила слегка беспардонно ее подруга, – они обе являлись сотрудницами UNICEF, детского фонда ООН. Из сказанного ею стала понятна степень осведомленности на бытовом уровне.
– Когда-то был такой Абрам. Библейского Авраама вы же знаете? Это одно и то же лицо. Он все эти религии придумал, – пояснила она, оглядев соседей по ряду.
Услышав приглушенные ухмылки, уточнила недовольным тоном:
– Ну, не придумал – основал, обосновал, является основоположником… так лучше?
Через пару секунд молчаливой реакции зала подытожила:
– Четыре, насколько я знаю.
Тут, видимо, не выдержал Номор.
– Мадмуазель, позвольте вас так назвать, – ласково обратился он к ней, растягивая слова, – а поясните-ка, ради Господа, какие четыре?
– Ну зачем же вы так, я же вас не обижала, – заявила она весьма возмущенно, будто они являлись сторонами прений в суде.
Оппонент сделал удивленное выражение лица и округлил глаза, приподнял брови.
– Вы хотите сказать, что я не понимаю, о чем говорю? – продолжила она.
– С чего ж вы взяли? – парировал профессор. – Я нисколечко не хотел вас обидеть. Давайте тогда все-таки послушаем вашу версию в более детальном варианте.
Уже все присутствующие ждали с интересом продолжения.