Иисус Навин, Руфь, Есфирь
Шрифт:
Тебя прославляющих денно и нощно
хотят извести, истребить, уничтожить.
Закрыть те уста, что безмерно любя,
Твой храм превозносят и верят в Тебя.
Хотят, чтобы славились тщетные боги,
чтоб плотским царям величаться вовек, 7
во мгле и разврате чтоб жил человек,
не ведая к Божьему свету дороги.
О
богам эфемерным его не отдай.
Не дай им падения нашего радость,
На них оберни Ты их замысел разом.
Врагам не отдай извести свой народ,
пусть подлый наветник позорно умрёт. 8
Дай мужество мне, Царь богов и Владыка,
вложи мне в уста для могучего льва 9
понятные слуху и сердцу слова
к губителям злобой наполни великой.
И пусть эта ярость падёт на того,
кто нас притесняет, и сгубит его.
А нас защити Ты рукою Твоею.
И мне помоги. Без Тебя не посмею
к царю обратиться, просить за народ.
Одна я. На помощь никто не придёт.
Ты знаешь, что я не терплю беззаконных,
гнушаюсь их ложа, одежды, вина
и что не моя в этой жизни вина,
которой живу я с царём непреклонным.
О Господи Боже, услышь и спаси.
От страха избавь, огради, защити»!
****************************************
Примечания:
1. Благодаря близости своей ко двору, Мардохей скорее других узнал и понял весь ужас готовящегося, и — хотя бы для других было еще сокрыто назначение всеобщей, всех волновавшей мобилизации, он уже знал все;
2. Есфирь, очевидно, осталась еще в совершенном неведении относительно того, что в таком печальном виде привело Мардохея к воротам дворца. Это показывает — сколько способность Мардохея быстро входить в «курс дел», совершавшихся при дворе, так и то, в какой тиши и таинственности родилось это кровожадное и чудовищное предприятие Амана;
3. Все исследователи обращают внимание на то, что еврейский оригинал книги нигде не называет имени Божия. Так, в настоящем месте, при всей естественности и даже потребности упоминания Бога, книга маскирует его туманными выражениями («другого места»), а, может быть, даже и здесь прямо не имеет Его в виду. В объяснение этого странного явления полагают, что автор книги, вероятно, заимствовал свое повествование из какой-либо персидской придворной хроники, на которую он, действительно, указывает в заключение своего труда), и что лишь потом — от иудейской, может быть Мардохеевой руки — это происшествие было несколько приспособлено к иудейско-религиозным представлениям;
4.
5. Молитвы Мардохея и Есфири (добавление 4 к книге Есфирь) — представляют риторическое выражение их настроения в столь трагические минуты, подобно тем речам, которые так любят влагать в уста изображаемых героев греческие писатели, достигая в этом искусстве иногда удивительного совершенства;
6. Повторение вышесказанного Мардохеем о том, что по одной только гордости (без других более важных побуждений) он не стал бы так упорно отказывать в поклонении Аману, что привело к такой опасности весь народ;
7. Царю плотскому, т. е. человеческому, персидскому, в противоположность Царю Небесному, Богу;
8. т. е. Аман;
9. т. е. царя персидского. Лев — символ силы и грозности;
Книга Есфирь. Глава 5
Есфирь вошла во внутренний двор, нашла милость в глазах царя, позвала его и Амана на пир; На пиру царь обещает ей выполнить любое её желание, но она приглашает царя с Аманом придти снова к ней на пир на следующий день; Аман похваляется оказанной ему честью.
Постилась три дня, и на третий, одевшись
в одежды достойные взгляда царя,
Есфирь засияла, как в небе заря,
идя на смертельно опасное дело.
И вот царский дом. Вот и внутренний двор.
И входит Есфирь.Тотчас огненный взор
сквозь двор на неё устремился с престола.
Под взглядом таким люди падают долу.
То царь Артаксеркс на престоле своём.
В покоях открытых он царствует днём.
Есфирь ни жива, ни мертва – изваянье.
В душе лишь одно у царицы желанье:
«Пусть царь не осудит мой вольный приход,
даст вымолвить слово – за мной ведь народ»!
Увидев Есфирь, Артаксеркс удивился.
Никто ведь не смеет тревожить его.
И он не простил бы сейчас никого.
Но вид её вызвал и радость, и милость.
И скипетр он свой золотой протянул,
Есфири надежду тем жестом вернул.
Она подошла, жезла пальцем коснулась,
и сила её к ней немедля вернулось.
А царь ей сказал: «Что тревожит тебя?
Что хочешь, проси у царя для себя.
Всесильно на свете моё государство.
Дано тебе будет вплоть до полуцарства»!
С улыбкой Есфирь отвечала ему –