Иисус: Возвращение из Египта
Шрифт:
Они все вернулись вслед за ней и легли и снова затихли. Иосиф думал. Он тревожился. Потом снова стал спокоен как обычно.
Люди шли по дороге и даже не видели нас. Ехали всадники.
После еды, когда все спали, я стал думать о том человеке в темноте, о пьянице.
Я понял, что его убили. Но я не говорил этого даже себе. Просто знал. И я понял, почему они это сделали. Еще я догадался, что он собирался сделать с женщиной.
И понял, что мужчины помылись и надели чистые одеяния, как требовал Закон, но они не будут чисты вплоть до заката. Вот
Но можно ли очиститься от такого? Как смыть кровь человека с рук своих и что делать с деньгами, которые у него были, с деньгами, которые он украл, деньгами, омытыми в крови?
12
И вот мы поднялись на вершину очередного холма.
Перед нами простиралась огромная долина, усеянная оливковыми деревьями и цветущими полями. Какая красота!
Но великий дьявол, огонь, снова пылал, большой и далекий, и дым поднимался до самых небес, под белые облака. У меня застучали зубы. Вернулся страх. Я пытался прогнать его.
— Это Сепфорис, — воскликнула мама, и то же самое кричали другие женщины.
Мужчины подхватили этот крик. И взмыли ввысь наши молитвы, а мы сами стояли на вершине холма и не шли вниз.
— А где же Назарет? — огорченно всхлипнула Маленькая Саломея. — Он тоже горит?
— Нет, — ответила моя мама. Она нагнулась к нам и показала: — Назарет вон там.
Я посмотрел туда и увидел деревню, раскинувшуюся на холме. Белые дома, один над другим, густые деревья, справа и слева пологие склоны и зеленые равнины, а вдали другие селения, еле различимые под ярким небом. А за всей этой красотой — огонь.
— Ну, что будем делать? — спросил Клеопа. — Спрячемся в холмах, потому что Сепфорису конец, или пойдем домой? Я бы сказал — домой.
— Не торопись так, — остановил его Иосиф. — Вероятно, лучше будет остаться здесь. Не знаю.
— И это говоришь ты? — удивился его брат Алфей. — Я думал, ты знаешь наверняка, что Господь позаботится о нас, а теперь мы в часе ходьбы от дома. Если на нас нападут грабители, я бы предпочел укрыться в своем доме в Назарете, а не в этих холмах.
— У нас есть погреб? — быстро спросил я, не желая, чтобы подумали, будто я перебиваю мужчин.
— Да, у нас есть погреб. В Назарете в каждом доме есть погреба. Они старые и нуждаются в ремонте, но они есть. А эти разбойники, должно быть, повсюду, куда бы мы ни пошли.
— Это все Иуда бар Езекия, — сказал дядя Алфей. — Думаю, он покончил с Сепфорисом и сейчас двинулся дальше.
Брурия принялась причитать над судьбой своего сына, и Рива подхватила ее стенания. А моя мама старалась обнадежить их.
Иосиф тем временем обдумал ситуацию и сказал:
— Да, Господь позаботится о нас, вы правы. И мы пойдем. Я не вижу, чтобы в Назарете происходило что-то плохое, и путь отсюда до деревни тоже выглядит безопасным.
Дорога привела нас в уютную лощину, и вскоре мы уже шли мимо фруктовых садов и бесконечных рядов оливковых деревьев, вдоль обширных
Я так радовался скорой встрече с Назаретом и был настолько переполнен счастьем от вида прекрасного края, раскинувшегося перед нами, что мне захотелось петь. Но никто не пел, и поэтому я запел про себя, в душе: «Хвалите Господа, Он покрывает небо облаками, приготовляет для земли дождь, произращает на горах траву».
Дорога была каменистой и неровной, однако путников обвевал нежный ветерок. Я разглядывал цветы на деревьях, маленькие башни вдали на возвышениях, но, к своему удивлению, не заметил в полях ни единого человека.
Я нигде никого не видел.
И на пастбищах не паслись овцы и коровы.
Иосиф велел нам идти быстрее, и мы старались изо всех сил, хотя это было нелегко из-за тети Марии, которая совсем расхворалась, как будто беды Клеопы перешли на нее. Мы тянули за собой ослов и по очереди несли на руках Маленького Симеона, а он, скучая по матери, капризничал и плакал, что бы мы ни делали.
Наконец-то мы вступили на склон, ведущий к Назарету! Я упрашивал взрослых, чтобы мне разрешили побежать вперед, и мне вторил Иаков, но Иосиф сказал «нет».
Назарет встретил нас пустотой.
Его главная улица вела вверх по склону, от нее в обе стороны разбегались маленькие улочки, застроенные белыми домами, некоторые из них были двух- и трехэтажными и с внутренними дворами. И везде было пусто, как будто никто не жил в этих домах.
— Поспешим, — сказал Иосиф. Лицо его потемнело.
— Что же здесь случилось, что заставило всех спрятаться? — тихо промолвил Клеопа.
— Не разговаривай. Пойдем, — нахмурился Алфей.
— А где прячутся люди? — спросила Маленькая Саломея.
— В погребах. Они все спрятались в погребах, — ответил ей мой брат Сила, но его отец тут же приказал ему замолчать.
— Позволь мне забраться на самую высокую крышу и посмотреть, что происходит! — обратился к Иосифу Иаков.
— Хорошо, — согласился Иосиф, — но пригибайся пониже, не высовывайся, чтобы тебя никто не заметил, и немедленно возвращайся к нам.
— А можно мне с ним? — взмолился я, но ответом мне стал решительный отказ.
Сила и Левий надули губы, огорченные тем, что отпустили не их, а Иакова.
Иосиф же тем временем все быстрее вел нас по главной улице к вершине холма. Где-то посреди подъема он остановился. И я понял, что мы дома.
Это было большое строению, гораздо больше, чем я предполагал, очень старое и обветшалое. Стены нуждались в покраске, кое-где виднелись дыры, а деревянные рамы, поддерживающие виноградную лозу, почти совсем сгнили. Но это был дом для многих семей, как нам рассказывали, трехэтажный, с открытым хлевом в большом дворе. Двери многочисленных комнат выходили во двор. Широкая крыша нависла над старыми деревянными дверями, давая благодатную тень. Посреди двора росла огромная смоковница. Я никогда еще не видел такого высокого дерева.