Иисус. Тайна рождения Сына Человеческого (сборник)
Шрифт:
Глава III
Разрыв с иудаизмом
Разрыв НОВОЙ РЕЛИГИИ с иудаизмом для ранних христиан был трудной задачей. Не решена она полностью и для современных христиан. Первоначально эта задача была возложена на Петра, Павла и других учеников. Для нас нет необходимости останавливаться на вопросе о том, были ли их способности врожденными или же развились в результате контактов, которые сделали их способными и подходящими для выполнения этой задачи. Дело в том, что, насколько это касается личных качеств, они сделали весь мир своим вечным должником, причем в столь короткое отведенное им время жизни и до уровня, оценить который невозможно.
Это были люди, специально выбранные и соответственно подготовленные, но тем не менее не безупречные. В Павле, несмотря на его обращение, до конца жизни сохранялось многое от Савла. И вряд ли могло быть иначе. Среди них возникали серьезные доктринальные расхождения,
Эти факты заслуживают особого внимания при рассмотрении вопроса о разрыве с иудейским прошлым, ибо бремя этого движения с необходимостью ложилось на всех ранних последователей Христа и особенно на апостолов, которые были самыми выдающимися личностями. Они передали в мир учение Христа, хотя сами, как люди, были в чем-то несовершенны. Они были теми, чья вера должна быть достаточно крепкой, чтобы выполнить благословение Христа по отношению к тем, «кто не видел и все же поверил».
Греческий язык
Мир мало отдает себе отчет в важности греческого влияния на формирование судьбы христианства. Это не столько влияние самого греческого языка, которое было огромно, сколько неподчинение ранних греко-христиан требованиям иудео-христиан, чтобы они обратились в иудаизм, прежде чем стать христианами. Это влияние было настолько всеобъемлющим не только по всей Галилее, но даже в Иудее, что Ветхий Завет, работа над которым проходила в Александрии, повсеместно переводили на греческий язык для самих евреев, так как древнееврейский язык в то время уже вышел из употребления. Этот вариант Ветхого Завета называется Септуагинта, т. е. Перевод Семидесяти Толковников. По всему Новому Завету заметно отсутствие всякого упоминания о греках, этом великом народе, чье влияние превалировало и доминировало как над покоренными евреями, так и над покорителями – римлянами. Касаясь самого раннего распространения учения Христа на Западе, составители Нового Завета характерным образом хранили молчание по поводу роли, которую играли греки, но результаты говорят сами за себя. Знаменательно, что еврейские историки, такие, как проф. Грец и д-р Клауснер, проводили различие между «языческими христианами» (греками) и иудео-христианами. Также знаменательно, что в то время, как они считали первых ответственными за разделение между христианством и иудаизмом, они свободно допускают, что между иудео-христианами и авторами Талмуда было дружеское взаимопонимание! «Какое согласие было у Христа с Велиалом?» или талмудистскими писателями?
Обобщение различий
Каким бы ни было отношение гоя, христианина или нет, к божественности Христа, он, без сомнения, согласится со следующим.
Первое: Христос продемонстрировал свою обособленность от иудаизма Своим прямым обращением к Богу, как к Отцу Небесному. Он Сам обращался к еврейскому расовому божеству не больше, чем к Зевсу или Юпитеру.
Второе: расхождение между учением Христа и культом иудаизма было совершенно диаметрально. Но к тем, кто был воспитан в иудаизме, отношение Христа характеризовалось доброй и сочувственной терпимостью.
Третье: Христос был врагом иудаизма или какой-либо другой религии не в большей степени, чем свет является врагом тьмы. Он всего лишь указывал «более правильный путь».
Четвертое: Христос соблюдал обычаи иудаизма – например пасху, которая была не только религиозным, но и национальным праздником. Он учил и в синагогах, так как это были общественные места.
Пятое: Христос находился в иудейском окружении даже среди Его родни и близких друзей. Он никогда не был понят, даже на Тайной Вечере.
Шестое: Христос в Своей прощальной беседе не сказал Своим ученикам, чтобы они отказались от иудаизма. Он завещал им проповедовать Евангелие всему человечеству, что означало то же самое, ибо это было актом самоисключения. Христос создал религию неевреев, сделал ее не этнической, не эксклюзивной, гуманистической во всей своей широте и поэтому нееврейской.
Можно предположить, что высота, глубина и широта пропасти, которая отделяла такую религию от ее окружения, глубоко переживались Его учениками. Но понимание этого глубокого различия требовало времени. Именно понимание этого различия оставил Христос тем, кто следовал за Ним: Он утешал Себя тем, что посеял зерно, как единственную силу, дающую ростки и лежащую за пределами человеческих сил. Оставшиеся после Него должны развивать свои возможности и достоинства, потому что им предстоит многое сделать.
И ко всем раскаяниям мы должны добавить, что разрыв с иудаизмом еще предстоит завершить, так как христианство до сих пор страдает от проникновения в него
Эта новая религия была «шире, чем мерило человеческого разума». Греческий народ со всей его романтической плеядой богов никогда не был способен породить универсальную религию. Их Олимпийские игры были периодом «блеска», так сказать, религиозного оживления, и цивилизованный мир в то время воспользовался ситуацией, как если бы это была всемирная ярмарка, что и было на самом деле. Но религия оставалась греческой, а иностранцы, собиравшиеся там, прибывали со своими собственными культами. Подобным же образом и евреи никогда не могли дать новую религию, так как их собственный Яхве был эгоистичным и мстительным, лишенным понимания честных отношений между людьми во вселенском смысле. Какое заблуждение считать, что христианство, мировая религия, могла произрасти от фанатизма «избранного народа»!
Методы Христа были эволюционными, а не революционными. Он не планировал разрушить систему, построенную на иудаизме или на какой-либо другой религии. Но, посеяв семя реформ, Он сделал так, чтобы в нужное время Его дело стало приносить плоды. Можно предположить, что те, кто шел за ним день за днем, испытывали нетерпение, ожидая поскорее увидеть, как Его духовное царство нисходит на землю. Но они ясно не представляли себе разницу между временным и духовным царством и, естественно, делали упор на первом. Оковы прошлого не так легко сломать, и древняя еврейская система крепко удерживала их. Их традиционные представления о том, что считается правильным – все они, сведенные к общепринятым условностям, тоже не могли быть отброшены разом. Эти условности действительно выхолостили жизнь иудаизма, как на это часто указывал Христос. Но формы мертвой веры могут продолжать цвести независимо от угасшей жизни, которой они когда-то были наполнены. Действительно, эти формы могут быть защищены все возрастающим энтузиазмом тех, чьи интересы подвергались опасности, особенно когда они соприкасаются с живой верой и узнают таким образом потенциального врага. Так было и с иудаизмом и так же обстоит дело в наши дни. Ибо он процветает только благодаря враждебности по отношению к живому организму, христианству и, оставшись наедине с самим собой, изолированным и одиноким, наглядно проявляет свою настоящую суть пустого расового культа, лишенного живой веры.
Но почему Петр и другие апостолы все же цеплялись за иудаизм? Они были гоями из Галилеи, и можно предположить, что были бы рады отказаться от абсурдных формальностей чуждой веры, помня, что Христос сказал: «Я пришел, чтобы вы могли жить более полной жизнью». Без сомнения, Петр это помнил, но почему бы не ввести это новое учение в старое, оживив, таким образом, древние формы? Иудаизм предложил систему, воплощение верований, традиций и обычаев, и их жизнь все еще была частью этой системы. Отречение от иудаизма означало отречение от их собственной многовековой истории и шагом… – куда? Должны ли десять заповедей, псалмы, водительство Моисея и Иисуса Навина, законы, писания и пророчества – должны ли все они быть выброшенными, как мусор? Сколько всего этого должно быть отвергнуто и сколько необходимо сохранить? Все это до сих пор, через две тысячи лет беспокоит многих среди нас. Поэтому мы не можем винить Петра и других за медлительность. Новая религия, когда они начали считать ее таковой, не могла ничего предложить вместо всего этого, кроме жизни и учения Христа в том виде, в каком они их запомнили, и которые не были сформулированы в каноне, называемом Евангелием, до тех пор, пока Павел и другие не покинули землю. Не было бы священного прошлого, если бы они отвергли иудаизм – прошлого, протянувшегося до самого Адама. И чтобы увенчать все это, им была дана новая религия в качестве мировой религии – для их врагов, даже для этих ненавистных римлян, для всех и для каждого, одинаковая как для евреев, так и для прозелитов, а не выделенная специально для них, избранников их собственного Яхве! Для иудаизма это было невообразимо, это было неслыханно! Какие-либо формы равенства с остальным миром – это было исключено. Евреи были «избранными». Как они могли быть такими неблагочестивыми по отношению к Яхве, чтобы отказаться от его особого покровительства? Так, очевидно, должны были думать обращенные в иудаизм галилеяне. И все же это были галилеяне, чья упрямая решительность была определяющим фактором в распространении благовествования Христа. Религия, раса, закон, этика, патриотизм и благосостояние – все было связано вместе, как и сейчас, в одном неразделимом культе, называемом иудаизмом. И если человек отрекается от одного, он отрекается от всего. Таким образом, расовые узы связывают все стороны жизни.